Коссов георгий алексеевич. Житие священноисповедника Георгия Коссова

По книгам я знала о трех людях: о ком-то подробнее, о ком-то – только имя, но с каждым был связан – и мне очень хотелось прикоснуться к каждому из них.

В старинном Болхове лежат святые мощи исповедника Георгия Коссова, которого в народе чаще зовут отцом Егором из Спас-Чекряка, а в Орле, на Крестительском кладбище покоятся мама отца Иоанна – Елизавета Илларионовна и Христа ради юродивый Афанасий Андреевич Сайко.

Отец Егор, простой священник нищего прихода, пройдя искушения и борьбу с темными силами, обрел огромную духовную мощь: при жизни его почитали Оптинские старцы, о его духоносности говорил . Он был пророком в прямом смысле слова: сказанное им совершалось, потому что он произносил не свои слова – он говорил волю Божию. Помимо этого он лечил, строил (большой храм, пять школ, странноприимный дом и еще много-много другого), он первый в России создал приют, где одновременно жили 150 крестьянских девочек, которых доучивали до 18 лет, давая им возможность стать учительницами или работать по практической специальности. Именно к нему уже после революции пришел паломником маленький Ваня Крестьянкин. Что отец Егор увидел в будущем 10-летнего мальчика, оставив его у себя в доме? Какой опыт приобрел маленький Ваня, живя у него, если и до последнего дня берег эти мгновения в памяти, если обращался в молитвах к отцу Егору? «Это счастье продолжалось всего несколько дней, но память о нем согревает меня всю жизнь». А сам отец Георгий еще молодым священником пошел к отцу Амвросию Оптинскому в тот момент, когда против него восставали вражьи силы и днем и ночью он слышал: «Уходи отсюда… Ты один, тебе не справиться». Отец Амвросий встретил его сам словами: «Ты что, иерей? Кого испугался? Враг-то один, а вас двое». – «Как двое?» – «Ты да Христос – вот и выходит, что двое. Иди с Богом и ничего не бойся».

Как по-разному узнаёшь святых – как в нашей рядовой жизни, с обычными людьми: кого-то знаешь издалека и робеешь подойти ближе, с кем-то, едва познакомившись, чувствуешь свободу как будто бы очень давнего и близкого общения, а кто-то сам, первый обращается к тебе с теплым словом участия и деятельной поддержкой…

Отец Егор – из тех святых, которых именуют скорыми на помощь. Через четыре дня мы вновь возвращались в Болхов, чтобы сказать спасибо отцу Егору за его помощь – помощь явную, невероятную. Его предстательство и соборная молитва (спасибо вам, молившиеся за меня!) совершили то, что можно назвать только чудом.

Из Болхова мы поехали в Спас-Чекряк. До революции это был центр притяжения множества людей, а сегодня…

Из Болхова мы поехали в Спас-Чекряк. До революции это был центр притяжения множества людей: каменный храм, школа, приют, гостиница для паломников, кирпичный завод, сады, пасеки, хозяйственные постройки – всё было выстроено отцом Егором. Большевики бульдозерами сровняли храм и школу с землей, остальное разрушили немцы. Остался только источник, который незадолго до смерти отца Егора забил из-под земли, он его освятил и благословил приходить на него.

За Болховом начиналась проселочная полуразбитая дорога, идущая по крутым холмам. Яблоки и даже груши растут вдоль нее, не сорванные никем. Мы ехали одни, ни навстречу, ни попутно машин не было. Когда-то по этой дороге пешком шел маленький Ваня Крестьянкин. Тишина и простор. Туда ли едем? В низине видим машину.

– Спас-Чекряк туда?

В центре поляны – маленькая новопостроенная церковь. Рядом – котлован от взорванного храма и место, где была могила отца Егора

На краю деревни указатель. Сворачиваем на песчаную колею, едем километр по знойному полю с высокой травой, и вот, как бы втягивая нас, полукругом начинают обступать высокие деревья, своими лапами образуя пещерку, и мы въезжаем в нее, оказываясь на лесной поляне. В центре поляны – маленькая деревянная новопостроенная церковь. Рядом – котлован от взорванного храма и место, где была могила отца Егора с памятником, поставленным еще отцом Иоанном. Из котлована растут ивы. Поляну со всех сторон обступают стебли одичавшей малины. Никого. Где же источник? За деревьями видим очертания какого-то здания, идем. Двухэтажный большой дом, одна стена которого обвалилась, и, как у тяжелораненого человека видна растерзанная плоть, здесь видны разноцветные обои и крашеные стены бывших квартир. Рядом развалины сараев под огромной яблоней. Беловатыми большими яблоками усеяна вся земля, они падают медленно, кажется: беззвучно. На сером полотнище белые буквы: «Коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны». Старик медленно появляется с ведром, мы зовем его, он нас не слышит. Как во сне: все движения медленны, звуки, не рождаясь, замолкают. Наконец, откликаясь:

– Источник? Да, покажу. Нет, это здание при Иосифе Виссарионовиче построено. От отца Егора только маленькая хозяйственная постройка сохранилась. Пойдемте.

В каком мы времени? Или оно исчезает здесь, как исчезают звуки? Медленно движемся по узкой тропке, протоптанной сквозь траву выше человеческого роста. Под деревом маленький, как шкатулка, дом красного кирпича с фигурными наличниками из камня.

– Это от отца Егора. А хотите, я вам свою кухню покажу? Заходите!

– В разваливающийся дом? Нет-нет.

– Да мы там только готовим. Пойдемте же! Ну, как хотите. Спасибо, что выслушали.

Отец Георгий больше сорока лет обустраивал пустынное место. Плоды его вещественных усилий исчезли, но плоды духа – умножились

Мертвая тишина. Нежилая улица. Чаща, набрасывающаяся на каждый след человека, захватывающая всё, что когда-то человеку принадлежало: дома, сараи, огороды. Лес становится гуще, тропка разветвляется, идем наугад вниз по склону. Пятачок поляны, высокий крест, колодец, купальня. Пришли. Отец Георгий молодым священником был направлен в пустынное место и больше сорока лет обустраивал его. Плоды его вещественных усилий исчезли, но плоды духа – умножились. В этом тропаре уложилась вся жизнь отца Егора: «Пастырю добрый, Бога в сердце смирением стяжавый. Орловския земли предивное украшение. Послушанием, терпением страхования преодолевый. На месте пусте храм и школу создавый. Любовью Христовой всех согревая, силою благодати бесы изгоняя, явлением мощей твоих нас ободряя, святый праведный отче Георгие, молись Пресвятой Троице спастись душам нашим».

Два дня мы почти не разговаривали друг с другом: Спас-Чекряк стоял перед нами. Его поглощающая тишина. Наползающие на церковку и купальню заросли. Как эта церковь во имя святого Георгия Спас-Чекрякского, эта купальня сами похожи на отца Егора, на начало его судьбы в Спас-Чекряке: один в глуши против смыкающегося вокруг мрака. Стало быть, и один в поле воин. Нет, не один. «Ты да Христос!»

– Как проехать к Крестительскому кладбищу?

Дорогу я представляла очень примерно: Евгений, штукатур, работающий у меня в доме, нарисовал направление на листике бумаги, присовокупив, что не уверен, к Крестительскому ли кладбищу этот путь. Узнав, к кому собираюсь, сказал, что сам к вере пришел через отца Афанасия, но на могиле не был. «Мы обязательно передадим отцу Афанасию поклон от вас».

На улицах Орла остановились раз, другой, третий. Каждый новый проводник уверенно показывал рукой вперед, и мы двигались всё дальше вглубь города. Сначала по широким улицам, мимо основательных послевоенных домов, потом стали появляться дореволюционные особняки, вот и набережная, река… Пахнуло уютом старинного губернского города – как будто не было ни войны, ни революции, никаких потрясений… Миновали площадь, дорога стала уже, каменные здания остались позади. Вверх по холму мы ехали медленно, разглядывая улицу. Нас окружали деревянные постройки: иногда особнячки, чаще – просто незатейливые старенькие домики. Вот у этого окна почти у тротуара. А какой маленький! Интересно, на какой из домов похож тот, в котором жили маленький Ваня Крестьянкин и его мама?

Поднялись на холм. Перед нами – белые стены крашеной каменной ограды.

– Скажите, это Крестительское кладбище?

Идем к могиле отца Афанасия. Прямо за церковью надо повернуть направо, и уже от дороги виден высокий крест

По аллее, в тени лип, мы идем к могиле отца Афанасия. Прямо за церковью надо повернуть направо, и уже от дороги виден высокий – много выше человеческого роста – крест на его могиле. Два человека идут от нее.

Отец Афанасий, юродивый Афанасий Андреевич Сайко, жил в Орле. Подвиг юродства нес и при советской власти, и в годы оккупации. Его сажали в тюрьму, его держали в психиатрических больницах, пересылая то в Воронеж, то в Томск. Десятилетия заключений, десятилетия мучений, короткие промежутки жизни на свободе. Менялись обстоятельства – неизменной оставалась его молитва к Богу и любовь к каждому человеку.

Отец Афанасий мало говорил – чаще всё, что нужно было сообщить, он показывал, даря человеку какие-то незначительные по виду вещи: фантики, склянки, пустые коробочки. «Привыкайте решать задачи, ищите родственность между предметами» – это его слова. Сожженные спички, лоскуты, бумажки – эти бросовые предметы несли напоминания о духовной жизни, обличали, предвещали будущее.

А вот маленькому Ване Крестьянкину отец Афанасий сделал необычный подарок – скрипку. Спустя годы отец Иоанн был вынужден ее продать, чтобы родные не заметили отсутствия зарплаты, когда его выгнали с работы за то, что он отказался выходить в воскресенье, не пожертвовав церковной жизнью. Футляр же от подаренной скрипки продолжал храниться у отца Иоанна вплоть до его ареста в Москве.

Читаем литию. Отец Афанасий твердым спокойным взглядом смотрит на нас с иконы. Выходим из ограды. Шаг, другой. Какое-то странное чувство в груди. Не тоска, нет… но… ощущение преграды между нами.

– Подожди, мы же забыли передать поклон от Евгения.

Что это? Голубые глаза отца Афанасия на иконе смеются…

Поворачиваемся, возвращаемся, кладем поклон… Что это? Голубые глаза отца Афанасия на иконе смеются.

– Ты знаешь, глаза отца Афанасия…

– Ты тоже это видишь?..

Преграды нет. Мы молимся. На тропинке появляется кошка, уверенно входит в ограду и, довольная, ложится у калитки и умывается.

Вот к могиле идут новые люди. Их надо пустить, нам – уходить. Иду от могилы, пятясь: мне не хочется поворачиваться к ней спиной, я всё стараюсь еще раз увидеть смеющиеся голубые глаза отца Афанасия. Минуем старинный фамильный некрополь на возвышении. Вот и аллея. Медленно идем к храму, и всё смотрим на крест, и молимся и молим. На краю аллеи женщина кладет перед двумя кошками подтаявшее мороженое, видит нас, улыбается смущено:

– Вот, всё хотела их угостить.

Счастливые кошки лижут мороженое деликатно, по очереди.

В храме пусто. Служба уже закончилась. Храм кладбищенский, на кануне много свечей, и люди заходят постоянно. «Помяни, Господи, душу усопшего…» Спрашиваем в лавке, где могила Елизаветы Илларионовны, мамы отца Иоанна. Милая женщина в окошечке замирает, говорит:

– Я бы вас проводила, да не могу отойти… Ну, попробуйте найти…

Попробуйте? Вроде бы всё просто: главная аллея, стена, прямо, налево, там, под деревом. Почему она смущена? Выходим. Да, прямо аллея – вот торопится еще одна женщина в темном халатике служительницы.

«Скажите, могила мамы отца Иоанна там?» Женщина замирает, она смущена

– Скажите, могила мамы отца Иоанна там?

И она замирает, и она смущена.

– Мне надо идти… Но давайте я вместе с вами, провожу, попробуем подойти…

– Мы можем не найти эту могилу?

– Нет-нет, я знаю, где она, увидите вы ее обязательно, но мы можем к ней не подойти… Здесь тяжело…

Широкая дорога повернула влево, и ограды кладбища вдруг начинают смыкаться, плетя узкий лабиринт. Повернули – тупик. Вышли из него, еще повернули – тупик. Ограда – вот она, там, видна. Еще шаг. Опять тупик. Мы не сможем подойти? Как же, так близко, вот, через эту ограду виден бедный железный крест, крашенный белой краской, – нам туда… Отец Иоанн, мы ведь идем к вашей маме, отец Иоанн! Ограды стоят сплошной стеной. Вот еще одна тропинка – направо, еще раз направо, боком в узком проходе – пришли!

Покрашенный масляной краской белый железный крест. Он как ситцевый бедный белый платочек. Наверно, такой могла носить мама отца Иоанна, такой был у моей бабушки. От него и слезы, и тепло, и жалость, и желание укутать и согреть и самому прильнуть рядом.

Горит лампадка. Мы встаем все вместе и начинаем читать литию. Поем «Вечная память…» Над табличкой с именем Елизаветы Илларионовны фотография отца Иоанна. Обернувшись к нам, женщина в халате служительницы говорит: «Спасибо», нагибает голову и быстро уходит. Как-то на недовольство тем, что нет хороших священников, ответил: «А вы сами воспитайте такого, чтоб был хорошим». Елизавета Илларионовна, Царствие вам Небесное!

Священноисповедник протоиерей Георгий Алексеевич Коссов. Житие. (Окончание).

А Бог-то, от тут как тут. Скор и внезапен Милосердный на помощь всем призывающим Его во истине. Не ищите совершенства ни в людях, ни в системах - совершенен только Бог».

Многие являлись с пожертвованиями, но о. Ге­оргий принимал не всякого. Один богатый Болховский купец на своем веку обидел много народу и даже своих родных вверг в нищету. Под старость стал богомолен, много денег начал жертвовать на монастыри и церкви. Прослышал он, что о. Егору нужны средства на построение храма и предложил ему 20 тысяч рублей. А батюшка ответил:

Храмы Бог строит, а мы, люди, у него при­казчики. По-людскому, по-приказчичьему, спаси­бо тебе на жертве, ну а Хозяин твоих денег брать не велит. Деньги ваши больно человеческими сле­зами подмочены. А такие Богу не угодны, родные твои, кровные, от тебя по миру с протянутой ру­кой гуляют, и ты думаешь у Бога от их слез день­гами откупиться? Не возьму от тебя и миллиона; возьму, когда облаготворишь тобой обиженных.

И тронул совесть богача. У отца Георгия часто спрашивали, где он берет деньги на те постройки, которые появились в Спас-Чекряке, есть ли на со­держание их какие-нибудь фонды?

Решительно никаких, - отвечал о. Георгий, - кроме 60-ти десятин земли, подаренной И.И. Пре­ображенским... Ну, так вот с этой жертвы и нача­лись все мои постройки, все остальное я собираю в продолжение 15 лет вот теми копеечками, кото­рые кладут мне за молебен и за мои советы. Пока я жив, и Бог не оставляет меня... Не оставляю меня своими пожертвованиями и частные благотворители, кто деньгами, кто вещами.

Чудные плоды благоустроения появились в Спас-Чекряке с первого же года служения о. Геор­гия. Хозяйственную деятельность батюшка начал с того, что устроил небольшой кирпичный завод. На нем работали прихожане. Для приезжих был выстроен из собственного кирпича страннический дом - подобие гостиницы.

Еще в 1885 г., при отсутствии подходящего здания, о. Георгий обучал 50 мальчиков в доме, снимаемом им под школу. Затем священник при­обрел этот дом и устроил в нем школу грамотнос­ти, преподавал в ней Закон Божий и светские дис­циплины. В 1894 г. в Спас-Чекряке была построена кирпичная одноклассная церковно-приходская школа на участке земли, пожертвованном им же и госпожой Всеволожской. На следующий год Ор­ловский епархиальный училищный совет решил открыть в селе первую в епархии второклассную церковно-приходскую школу, по его ходатайству из средств Училищного совета при Святейшем Синоде было выделено 1600 руб. Основные расхо­ды - 5500 руб., взял на себя о. Георгий, выделив­ший также десятину земли. Кирпич использовал­ся с собственного завода, лес - со специально приобретенной лесной дачи. В дальнейшем батюш­ка постоянно жертвовал значительные деньги на ремонт и оборудование (в 1901 г. - 2600 руб., Училищный совет выделил 400 руб.).

22 октября 1896 г., в день празднования Казан­ской иконы Божией Матери, Волховский соборный протоиерей о. Димитрий Руднев освятил новое зда­ние второклассной школы, равной которой не было даже в уезде. Один из инспекторов писал: «Чарующее впечатление произвела на меня пи школ­им устройством, расположением и обстановкой». Кирпичное здание длиной около 26 м. и высотой более 3,5 м. имело пять больших комнат: два класса для младших и старших детей, комнаты для двух учительниц, мастерскую и раздевальню. На всена­родный праздник приехали духовенство, предста­вители губернских и уездных властей, духовные дети о. Георгия. Гости и новые питомцы школы моли­лись перед школьными иконами Св. Александра Невского, Св. Владимира, покровителей славянс­кой письменности святых Кирилла и Мефодия. Кре­стьянские дети, закончившие одноклассные шко­лы, поступали в новую второклассную, чтобы стать кандидатами на звание сельского учителя. В первый год их записалось 20 человек, в образцо­вую школу грамоты - 129 человек.

О. Георгий в школе для мальчиков устроил ин­тернат на 80 человек (всего училось примерно 130), библиотеку на 500 книг, две мастерские: слесарно-токарную и столярную, образцовую пасеку на 30 ульев (на пчеловодческой выставке в Волхове была получена почетная грамота); купил землю при школе и развел на ней огороды и фруктовый сад из 400 деревьев. Для обучения батюшка, сле­дивший за достижениями науки, купил даже элек­трическую машину.

Второклассная школа в Близне, рядом со Спас-Чекряком, которой заведовал батюшка Георгий, стала образцовой. В дальних деревнях прихода им были организованы еще несколько церковно-приходских школ: в деревнях Сиголаево (1898). Шпилево (1898) и Меркулове, в которых о. Георгий был попечителем и законоучителем. На обучение крес­тьян шли доходы двух-трех имений. В 1902 г. были возведены новые кирпичные школьные здания.

К 1903 г. был построен приют для девочек - невиданное дотоле место спасения сироток со всей России. Когда отец Георгий приступал к его уст­ройству, люди сомневались, что может осуще­ствиться затея религиозно-нравственного просве­щения сирот. На это о. Георгий отвечал:

У меня вся надежда только на Бога: когда хочешь сделать что-либо доброе и просишь помо­щи Божией, то всегда ее получаешь: если Бог по­может выстроить приют, то поможет и устроить его по-христиански; Господь пошлет добрых лю­дей и для заведования; и для служения сиротам, и для пожертвований; все в руках Божиих, надо толь­ко молиться и просить Его. Он все пошлет и все устроит.

О. Георгий так объяснял богоугодность этого нового для русского села дела:

Мое мнение, что все приюты и воспитатель­ные дома следовало бы непременно устраивать в деревнях, а не в городах, здесь воздух чище, про­стору больше, содержание дешевле, словом, те же самые средства на приют принесли бы большую пользу детям, а устройство таковых обогатило бы села и деревни, давая хороший заработок сосед­ним крестьянам, кому работой, кому доставкой провизии, не говоря уже о нравственном влиянии на них. - Когда я был сельским учителем, мне всегда приходила мысль, что 30-40 лет назад, когда впервые начали обучать крестьян грамоте и не ввели всеобщего обучения, тогда следовало начать обучение с девочек, а не с мальчиков. Выйдя за муж, они сами стали бы учить грамоте своих де­тей, особенно мальчиков. И дети, побыв два-три года в школе, встретили бы дома грамотную мать появились бы и книжки в избе, и они не забывали бы так скоро то, чему учили их в школе, - скорей бы поняли пользу школ; тогда крестьяне сами бы содействовали открытию школ, и быть может, те­перь вся Россия была бы уже грамотная. Точно такого же я мнения относительно воспитания. Надо воспитывать девочек - будущих женщин - в религии и доброй нравственности, чтобы они, сде­лавшись матерями, могли бы сами в таком же духе вести детей.

Приют был освящен 27 июня 1903 г. отцами Иоанном Феноменовым, Димитрием Рудневым и Константином Коссовым. Сюда поступали по боль­шей части круглые сироты, девочки из крайне бед­ных семей, от трех лет и старше. Трехэтажный красивый кирпичный дом, построенный столичным зодчим, был рассчитан на 160 детей, в первый год их было около 30. На первом этаже располагалась столовая, чайная, кухня, башмачная мастерская, на втором - приемная для посетителей (зал), клас­сы, ткацкая мастерская, квартиры начальницы, ее помощницы и учительниц, в верхнем - спальни и гардеробная. В светлом зале - «молельне» нахо­дились два большие киота с боковыми маленьки­ми отделениями, куда девочки помещали свои про­стые иконы - родительское благословение. Там же висели портреты членов Царской Семьи.

Общение с батюшкой было для детей светлым праздником. Провинившихся он не наказывал, а поучал словами мира и любви. Батюшка заботил­ся о обездоленных судьбой малышах, как чадолю­бивый отец, наставляя их к спасению и своим сло­вом, и примером самоотверженной богоугодной жизни. Малютки приветствовали его умилитель­ным пением молитв и духовных стихов, называли «папашей». Вот одна из картин чекряковского быта: «Девочки с криком «Папаша, папаша!» облепили о. Георгия со всех сторон, одна повисла у него на шее и что-то шептала ему на ухо. другая дергала его за рукав, третья через головы всех что-то быс­тро объясняла и все вместе крутились вокруг него так, что он еле-еле передвигался, благословляя каждую из них с удивительно милой улыбкой. Так он шел до своего домика, сопровождаемый вопля­ми девочек и столь любимым весенним криком грачей».

Зимой на занятиях проходило обучение Зако­ну Божию, русской и славянской грамматике, ариф­метике, географии, истории, народной гигиене. Под руководством взрослых воспитанницы осушили овраг, посадили там сад, устроили плотину и пруд для купания, качели в березовом лесу. Были в приюте, который называли домом трудолюбия, рукодельная для шитья и вязанья, башмачная, ткац­кая мастерская со станками - «самолетами» (по­могли сестры Всесвятского Волховского монасты­ря). Здесь детей научали рукоделию, огородничеству, садоводству, пчеловодству, всему, что придется делать в жизни. Приютянки носили изготовлен­ную ими самими обувь и одежду, причем по праз­дникам их наряды - сарафаны, рубашечки, фар­туки, как и оформление лестницы, мебели, по расцветкам совпадали с цветами флага России Даже этим батюшка-патриот закладывал любовь к Отечеству.

Труд освящался словом Божиим. Ежедневно все воспитанницы совершали утреннее и вечернее правило. По четвергам читали акафист Св. Нико­лаю Чудотворцу, а по субботам - Богородице. В праздники все дети шли в храм к 7 часам, к утрене, затем во время проскомидии, продолжав­шейся 1,5-2 часа, отдыхали и пили чай, а потом возвращались вновь к обедне. Пели два прекрас­ных детских хора, девочки помогали о. Георгию отправлять требы, учились пономарить. В свобод­ной, без муштры, обстановке юные воспитанницы приобретали навыки трудолюбия, благочестия, бо­гатели смирением и целомудрием.

«Девочки очень хорошие, но несчастные, - го­ворил батюшка. Все они безродные. Есть и благо­родные среди них, а ведь все равно кинутые. По­смотришь на такую девчушку, жалко станет, и подберешь ее. А коли взял, нужно заботиться. Вырастают - выходят замуж или, если захотят, в монастырь. Девушки и хорошие, и красивые выра­стают, от женихов отбоя нет». Когда девочке ис­полнялось 14 лет, батюшка заказывал кованый сундук и все годы до выхода из приюта «набивал его добром» - будущим приданым. «Вот какой рай устроил Батюшка сиротам крестьянским! Нигде этого нет!» - говорили в народе.

К мудрому пастырю пришли верные сподвиж­ники - педагоги и воспитатели. Так, паломницей в Спас-Чекряк приехала княжна Ольга Евгеньев­на Оболенская и осталась воспитательницей при юта, потом заведующей. Добрая «мамаша», как ее называли девочки, учила их чтению молит», пению, музыке, играм, рукоделию. Почти все предметы пела в школе кроткая труженица Евдокия Павловна Ремезова, выпускница Калужского епар­хиального училища. Фельдшер-массажистка, нем­ка по происхождению, приняла Православие и, овдовев, поселилась в приюте, где заведовала боль­ницей. Смотрительницей была матушка Александ­ра Коссова, учительствовала также дочь батюшки Елена. Начальство и духовное руководство брал на себя отец Георгий. На веранду, окружавшую со всех сторон его дом, бывало, подбрасывали детей, зная, что батюшка вырастит их. Некоторых из них о. Георгий усыновлял, давал свою фамилию.

Ни в храме, ни в приюте не было кружек для сбора средств.

А зачем они? - говорил батюшка. - Это некоторого рода напоминание, вымогательство: мо­жет, наконец, случиться, что вы не при деньгах, дорога дороже обошлась, чем вы предполагали, или обронили дорогой деньги... Как вы неловко себя почувствуете, если в это время к вам подойдут с кружкой. - Вы, как бы извиняясь, скажете: «Сей­час нет у меня, я пришлю». Но ведь и без кружки можете прислать, если вы имеете желание, а не сделали это потому, что или забыли, или при вас было мало денег. Вот почему и не следует ни у кого просить и никого приневоливать. Я не раз вам говорил, что у меня вся надежда на Бога и Его прошу, и Он через людей посылает пожертво­вания, кому он внушит, тот и даст, предположите, что - один, два, десять человек ничего не дадут, ну и Господь с ними; поверьте, что приют от у не обеднеет, потому что Господь по своей милости и беспредельном любви к сиротам пошлет 11-го человека и расположит его сердце к сиротам так. что он и за себя, и за всех десятерых пожертвует. Я все представляю на волю Божию и благодаря Богу, приют устроился и существует... Да. с Бо­гом - все, без Бога - ничего. Моя постоянная молитва, чтобы Господь не отступился от меня грешного.

К упованию на помощь Божию батюшка ста­рался приучить и воспитанниц, чтобы они с ранне­го возраста поняли, что нет высшей заслуги, как помощь ближним. Пример настоящего бессребре­ника - отца Георгия, доказывал, что помощь Божия никогда не оставит того, кто жизнь свою по­свящает служению Богу и ближним. И воспитанниц, и прихожан он предостерегал:

Деньги опутывают и порабощают людей и делают из них своих жалких и послушных рабов. Они соблазняют и требуют жертвы от них, но бла­гополучия в жизни не дают. А зла от них много. Не порабощайте ими свою душу. Бог каждому дает, сколько нужно. А если денег не хватает, обратите внимание на свою жизнь. Правильно ли вы живе­те? Цена денег, помимо их стоимости зависит так­же и от правильной жизни и благополучия души. Знайте, что копейка может быть, как рубль, а рубль, как копейка.

Главным украшением села стал величествен­ный одноглавый храм в русском архитектурном стиле, с трехъярусной колокольней, украшенной росписями. По завету отца Авмросия он создавался с 1896 г. на народные пожертвования, поступавшие в Спас-Чекряк ради любви к пастырю, веры в его молитвенное предстательство перед Богом. 27 октября 1903 г. благочинным о. Иоанном Феноменовым и о. Димитрием Рудневым в присут­ствии почти всего духовенства благочиния и мно­жества паломников, особенно из Волхова и Белева, в теплой трапезной были освящены приделы во имя Божией Матери и Арх. Михаила. А в 1905 г. освятили во имя Преображения Господня главный престол церкви. Она знаменовала новую жизнь в когда-то захолустном селе. Старая церковь была аккуратно разобрана и на ее месте построен еще один, маленький, храм. В нем почиталась икона Божией Матери «Утоли моя печали».

Кирпичный дом самого о. Георгия отличался скромностью обстановки. Крылечко, как у русских теремов XV-XVI вв., вело в прихожую. Далее на­ходилась комната, совмещавшая зал и столовую. «Посредине стоял большой квадратный стол, в дальнем углу фисгармония, в простенке очень боль­шие часы с завывающим боем, диван с продавлен­ными пружинами, несколько стульев и душистая герань на широких подоконниках». Далее дверь вела в небольшую, «весьма бедную» комнату ба­тюшки, где он принимал посетителей, сидя в боль­шом кресле с очень высокой спинкой.

О. Георгия почитали благодетелем и Болховс­кого уезда, и всей земли Орловской. При содей­ствии батюшки и Крестьянского банка прихожа­не-крестьяне приобрели 1000 гектаров земли в уезде и из беднейших превратились в «достаточ­ных». Отмечалось, что «весь целиком город Болхов ведет свои дела по указанию священника, управа присылает свои сметы». Дети из соседних деревень каждый день приходили к батюшке за благословением на учебу.

Благотворные усилия священника находили от­клик и благословение и у архиепископов Орловс­ких и Севских, преосвященных Св. Серафима (Чи­чагова), будущего новомученика, и Александра (Головина). 21 февраля 1906 г. под председатель­ством преосвященного Серафима состоялось со­вещание епархиального духовенства и мирян по вопросу о мерах к оживлению прихода. Смиренный о. Георгий в своем выступлении отметил необхо­димость сознаться, что «мы, пастыри, живем не по-пастырски, для успеха дела пастырям надо отвергнуться себя и идти за Господом Богом, а не так, как теперь, что Христос за нами идет, а не мы за ним». Владыка Александр (управлял епархией в 1908-1910 гг.) не раз приезжал в Спас-Чекряк, где встречал радушный прием, радовался ревностной заботе подвижника о церковной жизни, плодам его трудов.

Высоко чтил подвижника Св. Иоанн Кронш­тадтский и выговаривал орловским паломникам, зачем они ездят к нему, когда у них есть такой благодатный, святой батюшка, заслуживший сво­ей богоугодной жизнью любовь Господа. В разные годы здесь были свидетелями великих преобразований тысячи людей. Свои впечатления от « Спас-Чекряка описал в «Воспоминаниях» товарищ обер-прокурора Св. Синода князь Н.Д.Жевахов «Видите, что делает благодать Божия, какая сила у молитвы!... Так вот о таких-то священниках газе ты не пишут, а знают о них только те, кто сами их ищет».

Православный писатель С.А. Нилус, посетив­ший Болхов и Спас-Чекряк, сравнивал облик о. Георгия со Св. Иоанном Предтечей. Как Прор. Елисей поднял плащ Прор. Илии, так и о. Георгий принял благодать Преп. Амвросия. «Не стоит ли одесную его один из тех ангелов, которых в после­дние дни Господь пошлет собирать своих верных со всех четырех ветров земли?», - такими слова­ми завершил он свой очерк 1904 г. об о. Егоре Чекряковском, как любовно называли его прихо­жане.

Особое стихотворение посвятил о. Георгию ор­ловский протоиерей Илия Ливанский: «Отрадное явленье видим/В окрестностях мы Болховских/ С лет детских, близких нам, знакомых/Любезных сердцу, дорогих./Простой служитель Церкви Бо­жьей,/Смиренный сельский иерей, /Такую возы­мел там силу/Над целой массою людей,/Что нужно только удивляться,/Как мог он так возобладать/Над этой массою народной/И ей всего себя отдать./И сколько темных суеверий/ Уже рассеять он сумел,/Как от раскола, от сектанства,/огородить народ сумел./И на далекие пространства/Известен ныне Спас-Чекряк/И точно на крылах стремится/К отцу Егору ныне всяк».

О святом колодце батюшки Егора, вере почита­телей подвижника, о случаях прозрения и излече­ния христиан рассказал в своем очерке «Новая зем­ля» замечательный писатель М.М. Пришвин. «И лицо, и фигура отца Георгия, - писал он, - соответствуют его кипучей деятельности. Лицо его - сильное, почти грозное». По другим описаниям, о. Георгий был высокого роста, худощав, полосы у него были черные, волнистые, глаза глубокие, тем­но-карие, дуги бровей нависшие над глазами, будто нахмуренные; борода длинная и неровная. Еще одно впечатление от встречи с о. Георгием описывает Е. Дюшен-Крашенинникова: «Кругловатое лицо, очень выразительные голубые глаза, искрящиеся, добрые-добрые, окладистая борода. Роста он был немного выше среднего, широкоплеч. Держался он очень прямо, с плавными движениями, вдаль смотрящим взглядом и мягким тембром голоса. Во всем у него какое-то спокойствие и неторопливость и уверенность в том, что он делает».

С годами губительнее становилось помраче­ние людских сердец, на которые уже не сказыва­лось пастырское влияние. Свет евангельского уче­ния не проникал в жизнь народа, быт расшатывался пороками. Закреплялось неуважение к храму и духовенству. О. Георгий провидел и те беды, кои судил Господь России и ее преданным сынам, и неувядаемые венцы славы, уготованные верным за принятые муки. «Мы живем пока тихо, но это не­надолго. Все зальется кровью, и трупов будет, как поленьев, будут и голод, и болезни, о которых мы сейчас и не думаем. Ну что ж. Его святая воля Пройдет немного еще времени - и еще больше будет трупов, целые горы и великая скорбь», говорил прозорливый подвижник в марте 1914 г.

На другой день после октябрьского переворота о. Георгия в Спас-Чекряке посетил епископ Серафим (Остроумов), будущий новомученик.

После беседы владыка покинул лом батюшки со слезами на глазах.

Поручая себя Промыслу Божиему, о. Георгий продолжал утешать свою паству. Благодаря его усилиям Спас-Чекряк был как бы островком по­среди разбушевавшегося моря. Церковь отделили от государства, большевистские власти стали раз­жигать ненависть к ней и духовенству. В Болховском уезде поводом к репрессиям был слух о золо­те, спрятанном монахами в Троицком мужском монастыре. Преследовать стали всех духовных лиц и их родственников. 9 мая 1918 г. пьяные красно­армейцы ворвались в дом священника Иоанна Панкова в с. Усть-Нугрь Болховского уезда и зверски закололи штыками о. Иоанна и его двух сыновей: Николая - офицера, вернувшегося с фронта и Пет­ра, ученика 2-го класса Духовной семинарии (про­славлены в лике Святых вместе с о. Георгием в 2000 г.).

Осенью 1918 г. красноармейцы приехали и за батюшкой в Спас-Чекряк, чтобы забрать его в тюрьму. Но увидев его необыкновенную кротость, смирение и любвеобильность, даже растерялись. А отец Георгий благодушно дал им наказ: выпол­нить то, за чем пришли, испугавшуюся матушку успокоил: «Я вернусь». В уездной тюрьме не веда­ли, что делать с новым знаменитым арестантом, как записать его во враги народа? На свои сред­ства содержал сиротский дом, несколько школ, кирпичный завод, больницу, всегда помогал крес­тьянам. Люди его любили, стеной были за него. В заключении о. Георгий не переставал всем являть ласку и приветливость. Своих утеснителей видел он не ведающими, что они творят, и жалел их, зная, что иные не смогут оправдаться на Божием суде.

Промысл Божий продолжал хранить угодника среди разбушевавшегося мятежа. Власти выпус­тили его из тюрьмы, опасаясь народного гнева. В эти годы о. Георгия посетил со своими близки­ми 10-летний паломник - будущий старец-архи­мандрит, о. Иоанн (Крестьянкин). «Это счастье про­должалось всего несколько дней, но память о нем согревает меня всю жизнь», - писал впоследствии о. Иоанн.

Угодник Божий продолжал воспитывать паству словом и делом. Он постоянно служил, стоял на страже церковных интересов. Но сатана разжигал своих слуг на более лукавые нападки против пас­тыря стада Христова. Безбожные власти различ­ными путями стремились разрушить дело жизни о. Георгия. В Спас-Чекряк стали посылать разного рода уполномоченных. Они устраивали обыски, ставили на особый учет активных прихожан. Его хозяйство было преобразовано в сельхозартель. Из губернского Орла пришло распоряжение не брать новых сироток в приют, а тем, которым исполни­лось 18 лет, искать себе другое пристанище. Лю­бовь святого, как дар, забрали воспитанницы с со­бою в наследие. Так, они помогали оставшейся нищей и голодной сиротой Евгении Николаевне Коссовой (Потаповой), внучке о. Георгия.

Власти поощряли раскольников-обновленцев, которые доносили, что батюшка Егор настраивает народ против советской власти, принимает у себя бывших помещиком и дворян и ведет с ними контрреволюционные разговоры. В начало двадцатых годов в Спас-Чекряк прибыла комиссия по изъя­тию церковных ценностей, которых у священника не оказалось. Его обвинили в укрывательство, аре­стовали, отправили в губернскую тюрьму, где, в отличие от уездной, на снисхождение рассчиты­вать не приходилось.

На допросах о. Георгий давал смиренные и крот­кие ответы, а порой и пророческие предсказания. Желая унизить его сан, тюремщики заставляли отца Георгия выполнять грязные работы. Но дру­гие арестанты ограждали полюбившегося им ба­тюшку от утеснений. Власти и на этот раз не смог­ли предъявить улик и снова были вынуждены отпустить его. И вновь о. Георгий стал на своей неустанной страже в Спас-Чекряке. Как и преж­де, он душу полагал за пасомых. Сам находясь в новых условиях в затруднительном материальном положении, кормил голодных, лечил и помогал людям, как мог. Бывали случаи, когда приходили к нему со злым умыслом, а после встречи раскаи­вались в своих помыслах.

«Главной причиной людских бед, - говорил о. Георгий, - является наша грешная жизнь и от­ступление от Бога. Но это пройдет. Скорбями и страданиями Россия очистится от грехов и обра­тится к Богу. Царица Небесная не оставит наш народ и будет молить за нас Сына Своего нашего Спасителя Иисуса Христа. И Господь Бог смилу­ется и простит нам грехи наши и даст людям спо­койствие и благоденствие. Когда это случится, вновь явится Казанская икона Божией Матери и будет прославлена и третий раз». И его неиссякаемая вера, любовь к Богу и ближним по-прежнему была на виду и у властей, и у жителей Спас-Чекряка. Каждодневно о.Георгий читал акафист Пре­святой Богородице, поминальники, прося спасти души своих духовных чад. молился за царскую семью, хранил благоговейную память о своем ду­ховном наставнике. Преп. Амвросии Оптинском, помощь которого всегда ощущал.

Жизненные невзгоды и неустанные труды ухуд­шили здоровье священника. Начались боли в же­лудке, печени. Болезнь - рак желудка, сковывала так, что не было сил встать на ноги. По открове­нию от Бога о. Георгий знал свой смертный час, ожидал его спокойно, вспоминая с благодарнос­тью явленные ему великие благодеяния Божий.

И на смертном ложе не оставлял батюшка сво­его попечительства о ближних, принимал людей и говорил им: «Все. Оставляю вас. Надейтесь те­перь на Бога. А ко мне с вашими бедами приходите на могилку, как к живому. Как и прежде, буду за вас молиться и вам помогать». Перед смертью о. Георгия обвалился святой колодец в Спас-Чекряке. а неподалеку забил новый родник. Батюшке при­несли из него воды. Он помолился над нею. попросил вылить воду в родник, который, как заповедал, стал чтимым колодцем, вода из которого обладает целебными свойствами.

Подвижник умер от 26 августа 1928 г. (по ста­рому стилю), 73-х лет. Весть о его кончине раз­неслась по окрестностям. Множество народа спе­шило в Спас-Чекряк. Властям не удалось запретить поклонения усопшему. Отпевали его в Спасо-Преображенском храме, рукотворном памятнике святости о.Георгия. Благообразно, с просветленным ликом, лежал Святой в гробу. Стоял великий плач, подойти к усопшему и даже войти в церковь было невозможно, передавали платок, или цветок, что­бы коснуться гроба. Гроб с телом обнесли вокруг церкви и захоронили у алтаря. Могила была зали­та ливнем и грунтовыми водами. Тут припомнили предсмертные слова батюшки: «Вода, кругом вода...».

Напасти от врага рода человеческого не пре­кращались и после. «Умрешь в бане», - с горе­чью сказал перед смертью о. Георгий своей ма­тушке. Действительно, Александру Моисеевну, ее брата, учителя школы в Чекряке Михаила Зернова и дочь Елену с тремя детьми и мужем из­гнали из Чекряка и сослали на север. Там в чьей-то бане матушка нашла свой смертный час. Сын о. Георгия - Николай (1888-1929), по оконча­нии Орловской духовной семинарии учительство­вал, затем принял священный сан, служил в Спас­ской церкви с. Шумово (частично сохранилась), с 1920 г. - в Георгиевской церкви г. Болхова, где у него бывал и о. Георгий. Такой же, как и его отец, пастырь-бессребреник, о. Николай не пере­жил его и на год, скончался на Троицу от пнев­монии. Когда его хоронили, «весь Болхов звонил». Могила его и матушки Глафиры, которая была репрессирована, восстановлена на Архангельском кладбище г. Болхова. Нелегкая судьба была уго­тована и трем младшим сыновьям батюшки - художнику Тихону, учителю Александру и арти­сту Алексею (две дочери батюшки, Мария и Ана­стасия, рано умерли). В 1930 г. был арестован и приговорен к 5 годам заключения в концлагере о. Константин Коссов.

В 1936-1940 гг. была разобрана на кирпич Пре­ображенская церковь, после войны такая же участь постигла школьные здания (сохранились только больничный корпус, используемый под жилье, раз­валины амбара и погреба). Но продолжали совер­шаться благодатные знамения по молитвам у мо­гилы или колодца, которые власти приписывали невежеству народа. Последовало запрещение слу­жить панихиды на могиле. Ее не раз срывали и заравнивали вокруг землю. Но паломничество не иссякало. В 1959 г., несмотря на запрещение, пра­вославные люди насыпали могильный холм, на котором в начале 1980-х гг. установили памятник и оградку.

Множество свидетельств благодатной помощи о. Георгия собрано разными людьми, в том числе орловским жителем Николаем Усовым, который пришел к вере посредством знакомства с жизне­описанием священника из Спас-Чекряка. Сравни­тельно недавно по молитвам к святому исцели­лись две дочери болховского жителя И. Тишина. И потому семья Тишиных возымела особое усер­дие к благоустройству святого места.

13-16 августа 2000 г. на юбилейном Архиерей­ском Соборе о. Георгий Коссов за свое святое житие был канонизирован в чине священноисповедника. К торжественному открытию мощей из-под спуда священнослужители из храмов Орловс­кой епархии - протоиерей Иоанн Троицкий из Орла, Болховские священники отцы Василий, Петр и Александр и о. Владимир из Мценска, при мно жестве богомольцев приступили 6 декабря, к день памяти Св. Митрофана Воронежского, чтимого о Георгием: Св. Митрофан также был в начале своего служения приходским священником в селе. неустанно создавал школы и храмы во времена перемен в России. Четыре дня велись раскопки, пока не был найден гроб в дубовом саркофаге, а в нем - останки батюшки, митра (ранее не было известно, что он был награжден ею), крест в правой руке. Евангелие в латунном окладе. Это про­изошло в день памяти освящения в Киеве церкви Великомученика Георгия Победоносца - небесно­го покровителя батюшки.

Святые источники Орловской области
Источник Святого Георгия Коссова
в д. Чекряк Болховского района

Георгий Коссов является одним из самых почитаемых болховских святых. В 1884 году он был рукоположен в священника и назначен на беднейший приход Орловской епархии - село Спас-Чекряк Болховского уезда.
Название «Спас-Чекряк» соединяет татарское слово, означающее «непроходимое урочище», и посвящение сельского храма Преображению Господню. По древнему преданию, там находилось языческое капище, а первая христианская церковь, построенная на его месте, ушла под землю. Самое раннее упоминание о селе встречается в 1647 году, когда Русь только преодолела разорение Смуты. Тогда уже была здесь Спасо-Преображенская церковь.

Увидев крайнее запустение села и покосившейся деревянной церкви, иерей поехал к оптинскому старцу отцу Амвросию в надежде на благословение переехать. Старец же, выйдя из кельи перед толпой собравшихся паломников, вдруг обратился к отцу Георгию со словами: «Ты, иерей, что там такое задумал? Приход бросать? А ты знаешь, кто иереев-то ставит? А ты бросать?! Храм, вишь, у него стар, заваливаться стал. А ты строй новый, да большой, каменный, да теплый, да полы в нем чтоб были деревянные: больных привозить будут, так им чтоб тепло было. Ступай, иерей, домой, ступай, да дурь-то из головы выкинь! Помни: храм-то, храм-то строй, как я тебе сказываю. Ступай, иерей, Бог тебя благословит!»
С радостью вернулся отец Георгий в приход и продолжил искреннее служение. Скоро слава о новом священнике разнеслась далеко вокруг, и многие толпы прихожан собирались на службы отца Георгия. Батюшка построил и окормлял шесть школ, больницу, странноприимный дом, приют и храм. К батюшке Егору Чекряковскому, как его называли, со своими бедами ехали люди со всей России. О нем писали С. А. Нилус, М. М. Пришвин.
Восстановление Спасо-Преображенского храма в. c. Чекряк,
За послушание и великие труды Господь наградил его даром прозорливости и целительства. По его молитвам исцелялись больные и бесноватые. К нему посылали страждущих Иоанн Кронштадтский и Оптинские старцы. А когда начались гонения на Церковь, и Оптина Пустынь была закрыта, тысячи богомольцев устремились к отцу Георгию. Так глухой деревенский приход стал всероссийской духовной лечебницей.
Большевики не долго это терпели. Церковь и здание приюта были уничтожены, отец Георгий арестован. Осенью 1918 г. красноармейцы приехали за батюшкой в Спас-Чекряк, чтобы забрать его в тюрьму. Но, увидев его необыкновенную кротость, смирение и любвеобильность, даже растерялись. А отец Георгий благодушно дал им наказ: выполнить то, за чем пришли, испугавшуюся матушку успокоил: «Я вернусь». В уездной тюрьме не ведали, что делать с новым знаменитым арестантом, как записать его во враги народа? На свои средства содержал сиротский дом, несколько школ, кирпичный завод, больницу, всегда помогал крестьянам. Люди его любили, стеной были за него.
Промысл Божий продолжал хранить угодника среди разбушевавшегося мятежа. Власти выпустили его из тюрьмы, опасаясь народного гнева. В эти годы о. Георгия посетил со своими близкими 10-летний паломник - будущий старец-архимандрит, о. Иоанн (Крестьянкин). «Это счастье продолжалось всего несколько дней, но память о нем согревает меня всю жизнь», - писал впоследствии о. Иоанн.

Угодник Божий продолжал воспитывать паству, словом и делом. Он постоянно служил, стоял на страже церковных интересов. Но сатана разжигал своих слуг на более лукавые нападки против пастыря стада Христова.
Жизненные невзгоды и неустанные труды ухудшили здоровье священника. Начались боли в желудке, печени. Болезнь - рак желудка, сковывала так, что не было сил встать на ноги. По откровению от Бога о. Георгий знал свой смертный час, ожидал его спокойно, вспоминая с благодарностью явленные ему великие благодеяния Божии.
И на смертном ложе не оставлял батюшка своего попечительства о ближних, принимал людей и говорил им: «Все. Оставляю вас. Надейтесь теперь на Бога. А ко мне с вашими бедами приходите на могилку, как к живому. Как и прежде, буду за вас молиться и вам помогать».

Перед смертью о. Георгия обвалился святой колодец в Спас-Чекряке. а неподалеку забил новый родник. Батюшке принесли из него воды. Он помолился над нею. Попросил вылить воду в родник, который, как заповедал, стал чтимым колодцем, вода из которого обладает целебными свойствами.

Подвижник умер 26 августа 1928 г. (по старому стилю), 73-х лет. Весть о его кончине разнеслась по окрестностям. Множество народа спешило в Спас-Чекряк. Властям не удалось запретить поклонения усопшему. Отпевали его в Спасо-Преображенском храме, рукотворном памятнике святости о. Георгия. Благообразно, с просветленным ликом, лежал Святой в гробу. Стоял великий плач, подойти к усопшему и даже войти в церковь, было невозможно, передавали платок, или цветок, чтобы коснуться гроба. Гроб с телом обнесли вокруг церкви и захоронили у алтаря. Могила была залита ливнем и грунтовыми водами. Тут припомнили предсмертные слова батюшки: «Вода, кругом вода...».
13-16 августа 2000 г. на юбилейном Архиерейском Соборе о. Георгий Коссов за свое святое житие был канонизирован в чине священноисповедника. А 9 декабря отныне - день обретения святых мощей священноисповедника Георгия Коссова. Мощи были внесены в алтарь Спасо-Преображенского собора г. Болхова, где и покоятся ныне в деревянной раке на правом клиросе. Великое достоинство приходского священника показал Господь в Своем угоднике, явив его в трудные для нашего Отечества времена. Не иссякает поток христиан, поминающих угодника Божия словами величания: «Величаем тя, священноисповедниче Георгие и чтим честную память твою, ты бо молиши за нас Христа Бога нашего»!

Даже в самые лютые годы гонений не переставали приходить люди на колодец о. Георгия. Часты были случаи исцеления. И сегодня день ото дня увеличивается поток паломников, которые едут не только в Болхов к мощам святого Георгия Коссова, но и в маленькое село Спас-Чекряк за целебной водой «батюшки Егора Чекряковского».

Координаты источника:
Широта: N 53° 35.007"
Долгота: E 35° 56.969"

Описание проезда:
Из Орла едем в Болхов (51 км.). Там двигаемся по главной дороге (по указателям на Белёв), въезжаем по ул. Маяковского, она плавно переходит в Первомайскую, затем поворот (по главной) на переулок Василия Ермакова, через одну улицу поворот налево на Свердлова, через 450 метров направо на ул. Земляная Гора в сторону Спасо-Преображенского собора (здесь покоятся мощи Святого Георгия Коссова), затем от собора по ул. Ленина едем 1,7 км. до развилки, где будет указатель на Спас-Чекряк, берём левее. После развилки через 400 метров на перекрёстке направо и прямо 900 метров (асфальт переходит в бетонные плиты) до поворота направо (есть указатель на Спас-Чекряк и дальше асфальт), поворачиваем и едем 15 км. до указателя "Герасимово", где сразу за ним слева есть указатель на Спас-Чекряк и съезд на грунтовку налево. По грунтовке 850 метров, затем правее (мимо часовенки) и вниз на полянку, дальше тропинка к колодцу и купели.

Церковный календарь. 8 сентября (26 августа ст. стиль).

Сегодня мы празднуем Сретение Владимирской иконы Пресвятой Богородицы (это празднество установлено в память спасения Москвы от нашествия Тамерлана в 1395 году), а также память: мч. Адриана и мц. Наталии, пострадавших в начале IV века. Прмч. Адриана Ондрусовского XVI века. Блж. Марии Дивеевской (Фединой), почившей в 1931 году.

Сщмчч. XX века: Петра Иевлева, Виктора Элланского пресвитеров; сщисп. Георгия Коссова, пресвитера; мчч. Димитрия Морозова, Петра Бордана и сщисп. Романа Медведя, пресвитера.

Празднуется обретение мощей сщисп. Николая (Могилевского), митрополита Алма-Атинского в 2000 году.

Прославляются иконы Божией Матери: Владимирская, Владимирская-Елецкая, «Умиление» Псково-Печерская.

Именинников мы поздравляем с Днем ангела!

Братья и сестры, сегодня мы молитвенно обращаемся к истинному исповеднику веры Христовой протоиерею Георгий Алексеевич Коссову. Родился будущий святой 4 апреля 1855 года в селе Андросово Дмитровского уезда Орловской губернии. Родители Георгия Коссова были очень благочестивыми и стремились дать Георгию хорошее образование. Отец его был священником. Вначале Георгий учился в сельской школе, а затем в семинарии. Там Георгия Коссова отличали усердие к учебе, душевная чистота, смирение и нелицемерная любовь к ближним. После семинарии он пошел учительствовать к себе на родину, в Дмитровский уезд, в земскую школу. Когда Георгий Коссов стал заведовать школой, ярко проявился его педагогический талант. А в свободное время Георгия неудержимо тянуло в храм. Георгий сочетался браком с девицей простого звания, сиротой, бесприданницей, но благочестивой, и в 1884 году был рукоположен во священника и назначен на беднейший приход в Орловской епархии - село Спас-Чекряк Болховского уезда. И на этом месте Господь и прославил его имя.

Бедственное положение прихода из 14 дворов ужаснуло нового священника, и ему стало понятно, почему здесь не держался причт. В двух верстах от деревни стояла ветхая и пустая церковь, где во время зимней службы даже Святые Дары в Чаше замерзали. А сердца сельчан были так далеки от церкви и от Бога, что молодой священник сразу же впал в отчаяние. Не одну бессонную ночь провел он в размышлениях, когда же стало невмоготу от безысходности, решил он пойти с вопросом в Оптину пустынь к старцу Амвросию. Отец Георгий стоял в толпе, далеко от входа. Появился старец и стал манить его через толпу к себе. А ведь он никогда не видел и не слышал о Георгии Коссове, который и в монастырь пришел без иерейской одежды. А старец заговорил: «Ты, иерей, что там такое задумал? Приход бросать?! Храм, вишь, у него стар, заваливаться стал. А ты строй новый, да большой, каменный, да теплый, да полы в нем чтоб были деревянные: больных привозить будут, так им чтоб тепло было. Ступай, иерей, домой, ступай, да дурь-то из головы выкинь! Помни: храм-то строй, как я тебе сказываю. Ступай, иерей. Бог тебя благословит!» С великим недоумением воспринял отец Георгий повеление прозорливого старца.

Вернувшись в Спас-Чекряк, отец Георгий решил продолжить свое служение при здешнем храме. В праздничные дни, особенно 22 октября, в день празднования Казанской иконы Божией Матери, он долго и усердно свершал Богослужения. И в этот день в Спас-Чекряк стали стремиться не только прихожане, но и паломники из других мест. А после службы, когда они подходили к отцу Георгию с вопросами, он отвечал обстоятельно и душеспасительно. Люди стали проявлять к нему большую благодарность и почитание. Быстро распространилась слава о подвижнической жизни и обильных добродетелях верного пастыря. Народ во множестве стекался в Спас-Чекряк, желая узреть дивное житие батюшки, получить от него благословение, услышать слово назидания.

Для приезжих у него был даже страннический дом, подобие гостиницы, построенный из кирпича, сделанного на своем кирпичном заводе. По дару благодати Божией отец Георгий исцелял людей. К нему привозили и бесноватых. Бывало не раз, что подносили к батюшке больного расслабленного, а из Спас-Чекряка он шел бодро, на своих ногах. Для тяжело страждущих и больных подвижник открыл в Спас-Чекряке больницу. Ежедневно делал он в ней «обходы» больных. Подвижника так почитали и верили в его неустанное заступничество, что считали: если батюшка помолится, Господь обязательно исполнит его прошение.

В 1896 году началось строительство храма во исполнение повеления отца Амвросия. А в 1905 году уже красовался замечательный трехпрестольный храм во имя Преображения Господня. Отец Георгий начал устраивать в деревне детский приют. 22 октября 1903 года, в день празднования иконы Казанской Божией Матери, в Спас-Чекряке состоялось освящение второклассной школы, которой не было даже в уезде. В приходе отца Георгия было построено еще несколько школ.

На другой день после октябрьского переворота отца Георгия в Спас-Чекряке посетил епископ Орловско-Севский Серафим (Остроумов), будущий новомученик. После беседы с прозорливцем он покинул его дом со слезами на глазах.

Поручая себя Промыслу Божиему, отец Георгий продолжал утешать свою паству, проживающую в столь мятежном мире. И, благодаря его святым усилиям, Спас-Чекряк был как бы островком посреди разбушевавшегося моря.

Осенью 1918 года красноармейцы приехали и за батюшкой в Спас-Чекряк, чтобы забрать его в тюрьму. В уездной тюрьме не ведали, что делать с новым знаменитым арестантом, как же записывать его во враги народа, ведь люди его любили и были за него стеной. Власти выпустили святого из тюрьмы, опасаясь гнева народного. Но в начале двадцатых годов в Спас-Чекряк прибыла специальная комиссия по изъятию церковных ценностей и потребовала сдать все изделия из золота и серебра. Ценностей у священника не оказалось, его обвинили в укрывательстве, арестовали, отправили уже не в уездную тюрьму, где к нему могли проявить какое-либо снисхождение, а в губернскую. Но власти и на этот раз не смогли предъявить батюшке улик его виновности и снова были вынуждены отпустить его. Бог продолжал оберегать своего угодника.

Жизненные невзгоды и неустанные пастырские труды ухудшили здоровье священника. Начались боли в желудке, печени. Но и на смертном одре не оставлял батюшка своей попечительности о ближних, не отказывал приходящим к нему людям, принимал их лежа. Умер святой праведный исповедник 26 августа 1928 года по старому стилю, на 74-м году жизни. Властям не удалось запретить поклонения усопшему. Гроб с телом в величественном крестном ходе обнесли вокруг церкви и похоронили святого около церкви, у алтаря.

Прошли десятки лет, многое переменилось и в России, и в Спас-Чекряке. Орловское духовенство обрело мощи священноисповедника Георгия Коссова в день памяти великомученика Георгия Победоносца.

Святый священноисповедниче Георгие, моли Бога о нас!

Диакон Михаил Кудрявцев

Житие

Родились4 апреля1855года в с.АндросовоДмитровского уезда Орловской губернии в семье священника.

По окончании сельской школы поступил вОрловскую духовную семинарию. В старших классах семинарии сделался духовным сыном оптинского старца о.Амвросия.

После окончания семинарии Георгий пошел учительствовать к себе на родину, в Дмитровский уезд. Работал учителем, заведующим земской школой.

Женился на сироте-бесприданнице, Александре Моисеевне.

В декабре1884года был рукоположен восвященникак Преображенскому храму селаСпас-Чекряк, в один из самых отдаленных приходов глухой части Болховского уезда Орловской губернии.

Приход был очень бедный, всего 14 дворов, так себе хуторок маленький. Церкви там настоящей не было, а стояла ветхая, покосившаяся часовенка, щелевками сбитая, где и отправлялось богослужение, и так в ней было холодно, что даже Св.Дары в Чаще замерзали... Обширный церковный дом требовал капитального ремонта.

Ночью по прибытии начались "страхования": ясно слышался какой-то вой и шум; кровать, на которой лежал о.Георгий, кто-то качал из стороны в сторону. Наконец он был выброшен какой-то силой из кровати на пол, причем голос снова проговорил: "лучше уходи отсюда, все равно мы тебя выживем". Смущенный о. Георгий обратился за советом к прп.Амвросию Оптинскому, и тот ответил:"темная сила не имеет никакой силы над человеком, если не будет попущения для его вразумления и исправления, и верующий человек, а тем более иерей не должен ее бояться. Ему известно, чем и как побеждаются козни диавола" . А на жалобу о невозможном состоянии храма в селе Чекряках, прп. Амвросий сказал только одно: "а ты строй новый, большой и каменный".

Вернувший, отец Георгий стал служить ежедневно (к неудовольствию псаломщика). "Страхования" больше не повторялись. Небольшой приход стал прирастать жителями соседних сел. Прихожане понемногу стали привязываться к своему пастырю и ценить его служение. Тогда он в беседах с народом обратил внимание на печальное состояние, в котором находится храм, и на необходимость выстроить новый. Его слово нашло отклик в сердцах прихожан. На общем их собрании было решено выстроить новый, более обширный храм, притом каменный. Был послан в разные города сборщик для получения доброхотных даяний верующих, кроме специального сбора в храме, который проводился во время каждого богослужения, нашлись и жертвователи, приносившие о.Георгию иногда значительного размера суммы.

Хозяйственную деятельность батюшка начал с того, что устроил небольшой кирпичный завод. На нем работали прихожане. Для приезжих был выстроен из собственного кирпича страннический дом - подобие гостиницы.

Еще в1885г., при отсутствии подходящего здания, о. Георгий обучал 50 мальчиков в доме, снимаемом им под школу. Затем священник приобрел этот дом и устроил в нем школу грамотности, преподавал в ней Закон Божий и светские дисциплины. В1894г. в Спас-Чекряке была построена кирпичная одноклассная церковно-приходская школа на участке земли, пожертвованном им же и госпожой Всеволожской. На следующий год Орловский епархиальный училищный совет решил открыть в селе первую в епархии второклассную церковно-приходскую школу, новое здание которой было освящено 22 октября1896г.

О. Георгий в школе для мальчиков устроил интернат на 80 человек (всего училось примерно 130), библиотеку на 500 книг, две мастерские: слесарно-токарную и столярную, образцовую пасеку на 30 ульев (на пчеловодческой выставке в Волхове была получена почетная грамота); купил землю при школе и развел на ней огороды и фруктовый сад из 400 деревьев. Для обучения батюшка, следивший за достижениями науки, купил даже электрическую машину.

Второклассная школа вБлизне, рядом со Спас-Чекряком, которой заведовал батюшка Георгий, стала образцовой. В дальних деревнях прихода им были организованы еще несколько церковно-приходских школ: в деревняхСиголаево(1898),Шпилево(1898) иМеркулове, в которых о. Георгий был попечителем и законоучителем. На обучение крестьян шли доходы двух-трех имений. В1902г. были возведены новые кирпичные школьные здания.

К1903г. был построен приют для девочек - невиданное дотоле место спасения сироток со всей России. Приют был освящен 27 июня 1903 года. Сюда поступали по большей части круглые сироты, девочки из крайне бедных семей, от трех лет и старше. Трехэтажный красивый кирпичный дом, построенный столичным зодчим, был рассчитан на 160 детей, в первый год их было около 30. На первом этаже располагалась столовая, чайная, кухня, башмачная мастерская, на втором - приемная для посетителей (зал), классы, ткацкая мастерская, квартиры начальницы, ее помощницы и учительниц, в верхнем - спальни и гардеробная. В светлом зале - молельне находились два большие киота с боковыми маленькими отделениями, куда девочки помещали свои простые иконы - родительское благословение. Когда девочке исполнялось 14 лет, батюшка заказывал кованый сундук и все годы до выхода из приюта набивал его добром - будущим приданым. К мудрому пастырю пришли верные сподвижники - педагоги и воспитатели. Так, паломницей в Спас-Чекряк приехала княжна Ольга Евгеньевна Оболенская и осталась воспитательницей приюта, потом заведующей.

Село Спас-Чекряк разрослось, вместо 14 дворов стало уже больше сотни...

В1905г. освятили во имя Преображения Господня главный престол нового каменного храма. Старая церковь была аккуратно разобрана и на ее месте построен еще один, маленький, храм. В нем почиталась икона Божией Матери Утоли моя печали.

Кирпичный дом самого о. Георгия отличался скромностью обстановки. Крылечко, как у русских теремов XV-XVI вв., вело в прихожую. Далее находилась комната, совмещавшая зал и столовую. Посредине стоял большой квадратный стол, в дальнем углу фисгармония, в простенке очень большие часы с завывающим боем, диван с продавленными пружинами, несколько стульев и душистая герань на широких подоконниках. Далее дверь вела в небольшую, весьма бедную комнату батюшки, где он принимал посетителей, сидя в большом кресле с очень высокой спинкой.

О.Георгий стал известен за пределами Болховского уезда. К нему скоро стали обращаться за советом и утешением интеллигентные люди, причем некоторые из них приезжали издалека, например из Москвы. Известны случаи исцелений больных и получения помощи в беде по молитвам о.Георгия. Высоко чтил подвижника св.Иоанн Кронштадтскийи выговаривал орловским паломникам, зачем они ездят к нему, когда у них есть такой благодатный, святой батюшка, заслуживший своей богоугодной жизнью любовь Господа.

Осень1918г. красноармейцы приехали за батюшкой, чтобы забрать его в тюрьму. Но увидев его необыкновенную кротость, смирение и любвеобильность, несколько даже растерялись: как такого человека арестовывать. А о.Георгий благодушно давал им наказ: выполнить то, за чем пришли, а испугавшуюся матушку успокоил: "Я вернусь".

В уездной Болховской тюрьме не ведали, что делать с новым знаменитым арестантом, как же записать его во враги народа? На свои средства содержал сиротский дом, несколько школ, кирпичный завод, больницу, всегда помогал крестьянам. Люди его любили и стеной были за него. Власти выпустили его из тюрьмы, опасаясь народного гнева.

В село стали посылать всяких уполномоченных, разные комиссии. Устраивали обыски, описывали вещи священника, ставили на особый учет прихожан. Власти преобразовали батюшкино хозяйство в сельхозартель. Из Орла пришло распоряжение, чтобы новых сироток в приют не брать, а тем, которым исполнилось 18 лет, искать себе новое пристанище.

Зачастили в село иобновленцы, искушая о.Георгия благами. Но священник решительно отказался стать на ложный путь обновленцев. Тогда обновленцы, стали писать на него доносы, что батюшка настраивает народ против власти.

В1922г. в село прибыла комиссия поизъятию церковных ценностейи потребовала сдать все изделия из серебра и золота. Ценностей у священника не оказалось, тогда его обвинили в укрывательстве, арестовали, отправили уже не в уездную тюрьму, где могли проявить какое-либо снисхождение, в губернскую.

В тюрьме начались бесконечные допросы священника о якобы сокрытом золоте. О.Георгий давал смиренные и кроткие ответы. Порой тюремные служители получали от него пророческие предсказания. И пребывали в опасении и недоумении, как поступить с ним? Желая унизить его сан, служители тюрьмы давали о.Георгию выполнять грязные унизительные работы. Но другие арестанты сами стремились их сделать, всячески ограждая полюбившегося им батюшку от утеснений. Власти не смогли предъявить батюшке улик его виновности и снова были вынуждены его отпустить.

Жизненные невзгоды и неустанные пастырские труды подорвали здоровье священника. Начались боли в желудке, печени. Болезнь сковывала так, что не было сил встать на ноги. По откровению от Бога о.Георгий знал свой смертный час, ожидал его спокойно, вспоминая с благодарностью великие благодеяния Божии, явленные ему.