Касаткин, михаил андреевич. Касаткин Михаил Александрович (1902–1974) Отрывок, характеризующий Касаткин, Михаил Андреевич
| Касаткин Михаил Андреевич | ||||
| ректор | ||||
| Начало полномочий: | ||||
|---|---|---|---|---|
| Окончание полномочий: | ||||
| Предшественник: | ||||
| Преемник: | ||||
| Дата рождения: | ||||
| Дата смерти: | ||||
| Научная сфера: | ||||
| Учёная степень: | ||||
| Учёное звание: | ||||
| Награды: |
|
|||
Михаил Андреевич Касаткин (3.11.1921, д. Боярщина Руднянского района Смоленской области - 28.09.2000, г. Калуга) - кандидат исторических наук , профессор , ректор в - и в - 1987гг .
Биография
Деятельность на посту ректора КГПИ
Период пребывания М.А. Касаткина в должности ректора КГПИ связан с завершением строительства и открытием 22 октября 1970 года нового учебного корпуса по адресу: г. Калуга, улица Степана Разина, д. 26; студенческого общежития и жилого дома для преподавателей института.
Значительно расширены направления и способы подготовки специалистов. В 1976 году был восстановлен факультет начальных классов, в 1983 - открыт факультет русского языка как иностранного (в 1986 году преобразован в факультет по работе с иностранными студентами). В 1972 году в КГПИ создано подготовительное отделение по дневной форме обучения.
В 1975 году при ВУЗе была открыта аспирантура , а 1 апреля 1977 года - создан научно-исследовательский сектор.
Монографии
М.А. Касаткин опубликовал 8 монографий, активно участвовал в общественной жизни города Калуги и Калужской области. Возглавлял Калужскую областную организацию общества «Знание» и областной комитет защиты мира .
Награды
Напишите отзыв о статье "Касаткин, Михаил Андреевич"
Примечания
Источники
- Калужский государственный педагогический университет им. К.Э. Циолковского. Специальный выпуск, посвященный 50-летию КГПУ им. К.Э. Циолковского. Калуга, 1998. - Всего страниц: 62.
Отрывок, характеризующий Касаткин, Михаил Андреевич
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
Иван Михайлович Касаткин
Касаткин Иван Михайлович (псевдонимы Кологривский, Ив. К-ин, Унжак, Жан Унжа) - прозаик, поэт, публицист, журналист.
Родился в бедной, безземельной крестьянской семье. До 9-летнего возраста Касаткин жил в деревне. Его детство было очень тяжелым. Покинув деревню (отец «махнул на крестьянство рукой») и живя в городах Кологрив, Кострома, Нижний Новгород, семья Касаткина продолжала бедствовать. Нужда заставила Касаткин начать трудовую деятельность в 9 лет; подавал на стол горячие пышки, подрабатывал в церкви, продавал воздушные шары, торговал книжками по копейке, чистил котлы, был учеником «золотых и серебряных дел мастера», медником, половым в трактире, статистом в театре, работал в посудной лавке и т.д. Школьного образования Касаткина, на плечах которого лежала забота о семье, не получил, грамотой овладел самостоятельно к 14 годам. В юности Касаткин читал запоем.
В 1897 Касаткин устроился слесарем на Сормовский завод, некоторое время посещал вечерние технические курсы.
В 1899 Касаткин приехал в Петербург, работал слесарем на Путиловском заводе, помощником машиниста на электростанции. В это время он сблизился с революционерами, посещал подпольные кружки, хранил нелегальную литературу.
В 1901 оказался среди демонстрантов у Казанского собора. Приблизительно тогда же руководил забастовкой на электростанции.
В 1902 Касаткин вступил в РСДРП, спустя год примкнул к большевикам. Неоднократно писал тексты прокламаций, которые называл своей «первой прозой». В обязанности Касаткина входило и налаживание связей с питерскими заводами.
Находясь в Нижнем Новгороде и Петербурге, Касаткин очень много читал. У него пробудилась тяга к литературному творчеству.
С 1900 начал сочинять стихи на гражданские темы (некоторые из них были опубликованы в журнала «Родина»).
В 1902 Касаткин познакомился с К.К.Случевским, у которого учился технике стихосложения. Но своим ранним стихотворным опытам Касаткин не придавал серьезного значения. Он бросил писать стихи - как «нестоящее дело» - уже в начале 1900-х.
Из-за угрозы ареста за революционную деятельность Касаткин вынужден был покинуть Петербург и жил некоторое время в Твери, Воронеже, в 1904 переехал в Нижний Новгород; в доме, где находилась квартира Г.Ф.Ягоды, он организовал типографию. После выпуска нескольких прокламаций Касаткин был арестован и отбывал тюремное заключение с дек. 1904 до марта 1905.
С 1907 на страницах газеты «Нижегородский листок» и «Судоходец» появляются (нередко под псевдонимами) рассказы, очерки, фельетоны и стихи Касаткина. Некоторое время редактировал торговую газету «Нижегородская биржа»; Касаткин был одним из создателей легальной газете «Поволжская быль». Касаткин пережил несколько арестов, высылку «в тихие места, на лесной Керженец» (где удалось написать немало рассказов), служил в 1912-14 «лесным кондуктором» в Лыковском лесничестве.
Летом 1914 Касаткин поселился в Москве. На квартире Е.П.Пешковой зимой 1914 состоялось его знакомство с М.Горьким. В Москве Касаткин не раз встречался с И.А.Буниным, Е.Н.Чириковым, И.С.Шмелевым. При содействии Горького Касаткин устроился на работу в газету «Русское слово» (сперва секретарем, затем сотрудником отдела провинциальной жизни). Однако из Москвы Касаткин уехал в Нижегородскую губ., в Чернорецкое лесничество (нужны были досуг и тишина, чтобы продолжить писательскую деятельность).
В 1916 - в разгар Первой мировой войны - Касаткин снова оказался в Москве: его вызвала Е.П.Пешкова и предложила ему (с одобрения Горького) отправиться «на Западный фронт подбирать беженских детей и сирот» (Автобиография // Касаткин И. Мужик: Рассказы. С. 11-12). При участии Касаткина, возглавлявшего отряд по собиранию детей беженцев и сирот, было организовано 18 приютов и 43 столовые.
Октябрьскую революцию 1917 Касаткин встретил на фронте и приветствовал ее. Живя в Москве, весной 1918 был инспектором Госконтроля, заведующим издательства ВЦИК, работал в архивах ВЧК. Вместе с В.В.Воровским в 1919 организовал Госиздат и состоял членом его первой редколлегии.
В 1920 был заместителем особоуполномоченного ВЦИК на фронте (Северный Кавказ, Азербайджан, Дагестан), уполномоченным Реввоенсовета трудармии.
В 1920-30-е Касаткин вел большую работу во Всероссийском объединении крестьянских писателей, был заведующим литературно-художественным отделом Госиздата, председателем Всероссийского СП, председателем редакционно-художественной коллегии ЛИТО, председателем литературной секции ГУСа, редактировал журнал «Колхозник», «Красная нива», «Земля Советская», участвовал в организации (при газете «Известия») журнал «Новый мир» и др. Занимаясь консолидацией лит. сил, Касаткин много ездил по стране, помогал молодым писателям (с его участием вышел в свет роман Б.Пильняка «Голый год» и др.). Касаткин с особой любовью относился к С.А.Есенину, входил в узкий круг его верных друзей, защищал его от различных обвинений и испытал настоящее потрясение, когда узнал о смерти великого поэта. Сыновние чувства питал Касаткин к С.П.Подъячеву, заботился о его здоровье, хлопотал об издании его сочинений, не раз писал о творчестве этого патриарха «крестьянской» литературы.
Из написанных в 1904-1905 в одиночной камере Нижегородской тюрьмы рассказов первым в 1907 в газете «Судоходец» появился рассказ «Путина» («На барках»), затем - «Жить!» («Волчья песня»), «Скотина» («Мужик»), «Нянька», «Филька» («Тюли-люли», «Силантьеве» детство»), «На Унже» («Унжаки») и др. Очень многим в своей личной и творческой судьбе Касаткин был обязан М.Горькому. С одобрения и при содействии Горького рассказы Касаткина были опубликованы в сборнике «Знание» и в журнале «Заветы», «Просвещение», «Новый журнал для всех» и др. Горький и Касаткин вели диалог о судьбе русской деревни, о социальной сути сельского труженика, о крестьянстве и революции. Горькому импонировала самостоятельная общественная и литературная позиция Касаткина. Так, например, Касаткину была чужда горьковская трактовка «власти земли» как своего рода «власти тьмы». Переписка с Горьким продолжалась с 1908 по 1934.
Самыми плодотворными для Касаткина оказались 1909-13. В этот период были написаны рассказы, составляющие «костяк» литературного наследия Касаткина: «Маленькие люди» (1909), «Гуманность» (1910), «Лесосека» (1913), «Как это было» («Так было») (1910), «Крещенский торг» («Торг») (1911); «Молитва» («Утром») (1913), «Дорога» («Путь-дорога») (1912), «Из жизни скитальца» («Из жизни странника») (1913), «Старухи» (1913) и многие другие.
К числу самых значительных произведений Касаткина относится повесть «Село Микульское» (1911) - о том, чем живет русская деревня после революции 1905, о настоящем и будущем крестьянства.
В 1916 в Москве Касаткин издал первый сборник рассказов «Лесная быль», высоко оцененный в печати. Касаткин предстает знатоком народного языка, быта и нравов, наблюдательным художником, тонким лириком и мастером пейзажа. Сборник «Лесная быль» выдержал 4 издания.
В окт. 1919 Касаткин подарил этот сборник В.И.Ленину со следующей дарственной надписью: «Мощно сдвинувшему тяжелую лесную быль - в сказку Владимиру Ильичу Ульянову (Ленину). С душевным чувством товарищеского привета Ив. Касаткин».
В советское время Касаткин опубликовано сравнительно небольшое количество новых произведений: «Галчата» («На бревнах») и «Вражья сила» (1919), «Летучий Осип» (1921), «Райпросвет и Гришка» (1924), «Чудо» (1927), «Записи Хоркина» («Тиф») (1928), «Старинушка» («Курочка») (1918), «Площадь» (1930), «Задушевный разговор» и «Детвора» (1937) и др. Некоторые из этих рассказов были созданы до 1917. В центральных газетах и журналах печатались также очерки и статьи Касаткина.
В 1932 было отмечено 25-летие литературной деятельности Касаткина. Однако эта юбилейная дата не принесла особой радости самому Касаткину; затянувшееся творческое молчание доставляло Касаткину немало страданий. Основная же часть послереволюционных публикаций (а их около 40) - это публицистика.
В 1936 Касаткин писал: «То, что мною сделано доныне, я считаю лишь пробой пера» (Автобиографические заметки. С.213). Из-за обилия литературно-организаторской работы Касаткин чувствовал себя в послереволюционные десятилетия не столько писателем, сколько редактором-читателем и литературным чиновником.
Замыслы Касаткина 1920-30-х остались неосуществленными. Писателю хотелось выйти за пределы «малого» жанра. В беседе с Вс.Ивановым Касаткин признался, что мечтает создать «роман о высокой любви»: «И хочется, чтобы роман происходил среди мужиков, в деревне, сейчас. Порой мне кажется, что я жил... ради этой великой темы, которую хочу сейчас разрабатывать» (Иванов Вс. СС: в 8 т. М., 1978. Т.8. С.151).
В 1936 он предполагал написать «большую автобиографическую повесть, охватывающую и старые и новые времена, настойчиво завещанную М.Горьким в его последнем письме» к писателю (Автобиографические заметки. С.213).
Будучи редактором журнала «Земля Советская», Касаткин, несмотря на перегибы коллективизации, оставался горячим сторонником колхозного строительства, до конца своих дней Касаткин был предан идеалам социалистической революции.
В 1930-е Касаткин ощущал себя трагической фигурой. Он стал жертвой незаконных репрессий.
Зоя Александровна Исакова-Касаткина как жена «врага народа» вскоре также была арестована: ее выслали в Казахстан на 8 лет.
Во второй половине 1950-х Касаткин был реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР.
Произведения Касаткина не переиздавались в течение 20 лет - до 1957.
П.В.Бекедин
Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 2. З - О. с. 164-167.
Далее читайте:
Русские писатели и поэты (биографический справочник).
Сочинения:
СС: в 3 т. / Литературно-критический очерк И.Кубикова. М.; Л., 1928-29;
Избранные рассказы. М., 1937; Избранные рассказы / сост., подгот. текста и прим. Н.Занковского; предисл. В.Иванова. М., 1957;
Деревенские рассказы / вступ, статья В.Лидина. М., 1967;
Перед рассветом: Избранные рассказы / сост., вступ. статья и прим. Н.И.Страхова. М.; 1977;
Лесная быль: Избранные рассказы / вступ. статья В.Иванова. Ярославль, 1981;
Автобиографические заметки: К истории личных и творческих взаимоотношений с М.Горьким / публ. В.И.Протченко // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1980 год: Сб. научных трудов. Л., 1984. С.204-216;
Мужик: Рассказы; [Автобиография] / сост., автор послесл. и прим. Н.М.Солнцева. М., 1991.
Литература:
Федосеев Г. Иван Касаткин: К 25-летию литературной деятельности // Земля Советская. 1932. №9. С.133-141;
Иван Михайлович Касаткин // Русские советские писатели. Прозаики: библиографический указатель. Л., 1964. Т.2. С.327-328;
Харчев В.В. Жизнь, жизнь, люблю тебя!: К 90-летию со дня рождения И.Касаткина // Волга. 1970. №10. С.143-151;
Милокостенко Л.М. Тема деревни в прозе Ивана Касаткина (1907-1912 годов) // Традиции и новаторство русской литературы XX века. М., 1973. С.67-78;
Скобелев В.П. Творчество Ив.Касаткина // Революция. Жизнь. Писатель: сб. статей. Воронеж, 1978. С.76-93;
Макина М.А. Из истории писательских взаимоотношений 1920-1930-х годов: По архивным материалам И.М.Касаткина // Русская литература. 1979. №4. С.138-145;
Базанков М. На родине Ивана Касаткина (К творческой биографии писателя) //Волга. 1979. №12. С.159-164;
Козлов Б.М. К истории публикации рассказа И.М.Касаткина «Смертельная» // Русская литература. 1980. №2. С.216-217;
Горький и русская журналистика начала XX в. Неизданная переписка // ЛН. Т.95. М., 1988. С.628-636,652-656 и др.;
Солнцева Н.М. Китежский павлин: Филологическая проза. М., 1992.
Современный писатель.
Род. в бедной крестьянской семье. "В детстве и юности прошел очень много специальностей", был в ученье "у серебряных дел мастера", "служил в трактирах, торговал в разнос книжками, гребешками, карандашами и прочей мелочью" (из автобиографии).
Работал слесарем на Сормовском и Путиловском заводах, был машинистом, сплавщиком леса, помощником лесничего и т. д. Член ВКП(б) с 1902. После Октября - партийно-советская, литературно-редакционная работа (редактор "Красной нивы"). Первый рассказ, написанный в нижегородской тюрьме в 1904, был напечатан в волжской газете "Судоход" в 1907. После этого К. печатался в сб. "Знание" и в ряде журналов.
Основная тема К. - жизнь деревни первых двух десятилетий XX в. К. изображает бедняка, надрывающегося и затравленного кулаком. "Куриный надел", беспощадность во взимании подушного налога понуждают бедняков бросать деревню и уходить навсегда в город, на промыслы.
Это отражено в рассказах "Петрунькина жизнь", "Тюли-люли", "С. Микульское", где на фоне северной приречной деревни рисуется быт бедняков, попавших в лапы хищных лесопромышленников Колокольниковых и пароходчиков Подлунниковых.
В новых социальных условиях бедняк только озлобляется, однако на высоту социального протеста против эксплуатации он подняться еще не может. Свое отчаяние и гнев он способен лишь излить в форме "замысловатой" ругани ("Путь-дорога", "Осенний ветер"). Жажда мести толкает его на кражи ("Тимоха Жваха"); он поджигает имущество своего поработителя песня"); или в пьяном исступлении избивает приятеля ("Как это было"). Бедняки К., не видя впереди выхода, считают себя обреченными на тяжелую жизнь. И только наиболее передовые связывают свою личную судьбу со строем общества, коренное изменение которого должно освободить их от эксплуатации. "К-рого сословия больше, тому и правеж в руки. Вот бы как надо...", рассуждает деревенский любомудр ("С докукой"). Если бедняк представлен в произведениях К. во всем его своеобразии, с большим знанием его психологии, то кулак дан поверхностно и художественно неубедительно.
Не удались К. и интеллигенты и рабочие-кустари.
Сознавая руководящую роль рабочего класса, К. находится однако во власти либерально-демократических настроений ("Из жизни странника"). У него сильна тенденция к жалости и желание бежать от социальной несправедливости, а иногда и от людей на лоно природы ("Лесовица", "Унжаки", "Лоси"). Свойственные К. созерцательно-индивидуалистические настроения и обусловливают выбор им жанра психологической новеллы, которая преобладает в его творчестве.
После Октября К. написано всего несколько рассказов.
В них те же герои: малыши-бедняки Гришка ("Райпросвет и Гришка"), Силашка ("Тюли-люли"), бедняк и интеллигент-учитель на фронте гражданской войны ("Вражья сила", "Летучий Осип"). От старых, дореволюционных, героев они однако отличаются своей бодростью и верой в светлое будущее.
Библиография: I. Собр. сочин. с литературно-критическим очерком И. Кубикова, "ЗИФ", М. - Л., 1928 - 1929 (т. I. Мужик и др. рассказы; т. II. Волчья песня и др. рассказы; т. III. Кузькина мать и др. рассказы), и многочисленные отд. изд. сборников рассказов. II. Клейнборт Л., Очерки народной литературы, Л., 1924; Лидин В., Писатели, М., 1926; Ревякин А., И. М. Касаткин, "Крестьянский журнал", 1927, VIII, X; Кубиков И., Иван Касаткин, вступит, ст. к Собр. сочин. Касаткина. III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917-1927), т. I, Гиз, М., 1928. А. Ревякин. {Лит. энц.} Касаткин, Иван Михайлович Род. 1880, ум. 1938. Писатель-"деревенщик", автор сборников рассказов "Лесная быль" (1916), "Перед рассветом" (опубл. 1977). Репрессирован.
Поэт-переводчик М. А. Касаткин родился 11 декабря 1902 года в г. Ельце Орловской губернии в семье потомственного дворянина. Поступив в казенную гимназию сразу в третий класс, Михаил Касаткин окончил её уже при Советской власти как школу второй ступени. Он мечтал получить филологическое образование в университете, но обстоятельства помешали этому, и с 17 лет Михаил Александрович начал зарабатывать на жизнь репетиторством, затем работал переплетчиком, конторщиком, статистиком. В тридцатые годы он 29-летним возглавил плановый отдел махорочной фабрики в Ельце.
В 1937 году он был арестован и заключен в Орловскую тюрьму. Осужденный на 10 лет трудовых лагерей особой тройкой Орловского областного НКВД по ст. 58, п. 10 УК, 28 февраля 1938 года М. А. Касаткин был отправлен этапом на Урал в Ивдельский исправительно-трудовой лагерь.
На поселении он работал, как и в Ельце, плановиком, с 1944 по 1947 год был освобожден от работы по инвалидности. Почти всё свободное время Михаил Александрович читал Чехова, Гоголя, Пушкина, Тютчева. Племянник из Ельца, друг из Нарьян-Мара присылали ему книги. Там он начал изучать французский и английский языки, рисовать и писать стихи. Многие из них посвящены родному дому, городу, где родился и вырос.
Ночью этой видел я во сне,
Будто я в Ельце, в саду знакомом.
Солнце всходит, – облака в огне,
И зарей пылают окна дома…
Находясь в заключении, Михаилу Александровичу удалось опубликовать в 1946 году в журнале «Ленинград» стихотворение «Чернозем». В этом ему помог поэт Всеволод Рождественский. Это его считал М. А. Касаткин своим главным учителем в искусстве перевода, Рождественский не только разбирал его стихи и переводы, давал профессиональные советы, но и помогал выстроить отношения с составителями книг, редакторами, критиками, издателями. Они переписывались почти 40 лет. В одном из писем, обращенных к Михаилу Александровичу, В. А. Рождественский напишет: «Ваша работа производит сильное, чисто поэтическое впечатление; на русском языке впервые является работа, выдающаяся по точности и верности общему тону». Речь шла о стихотворных переводах с французского.
В том же 1946 году у М. А. Касаткина завязалась переписка с переводчицей западноевропейской классики Т. Л. Щепкиной-Куперник, которая не побоялась ответить человеку, написавшему ей из лагеря. Они переписывались шесть лет. В архиве Михаила Александровича сохранилось более 20 её писем к нему, сначала на Урал, потом в Елец.
В 1947 году М. А. Касаткин вернулся в Елец. В 1957 году был реабилитирован.
Михаил Александрович работал много, но свет увидели лишь некоторые его переводы. В 1957 году в двухтомнике Мюссе были напечатаны сразу десять стихотворений, в 1958 году в книге Лонгфелло еще четыре. Позже печатались его переводы из Бодлера, Леконт де Лиля, Готье. Неизданными при жизни Михаила Александровича остались переводы из Верлена, Байрона, В. Скотта. Несколько переводов М. А. Касаткина сохранилось в письмах Всеволоду Рождественскому.
Его переводы публиковались в различных сборниках, подготовленных издательствами «Художественная литература», «Советский писатель», «Наука», «Прогресс». Серьезная публикация Михаила Александровича имела место в третьем номере воронежского журнала «Подъем» за 1974 год – уже после его смерти.
Умер М. А. Касаткин в 1974 году в Ельце.
Произведения автора
- Из французской поэзии: [переводы] / предисл. О. Ласунского // Подъем. – 1974. – № 3. – С. 82-87. – Из содерж. : Готье Т. Дрозд. Ручей; де Мюссе А. Нет! ; Леконт де Лиль Смерть солнца. Заклинанья волка; Бодлер Ш. Единственной тебе… Осенняя песнь.
- Михаил Касаткин: [переводы ] // Век перевода: антология. – Режим доступа:
