Пьер Корнель

Блестящий представитель французского классицизма, строгого, торжественного и пышного искусства, был человек третьего сословия, неудачник-адвокат.

Человек, будто прожил 2 жизни. 56 лет прожил жизнью мирного тихого провинциального человека, у него было 7 детей, он не выиграл ни одного судебного процесса, потому что он плохо говорил, но когда он брался за перо, то из-под него лились строчки, которые перешли во французский язык даже в виде поговорок (прекрасно как Сид).

Косноязычный адвокат знал великую славу, 2 года битвы с кардиналом Ришелье (перчатку бросил Ришелье, но победит Корнель). Его долго не хотели вводить во французскую академию (провинциал), но потом, когда уже был написан «Сид», век не жалел эпитетов в его адрес.

«СИД»

В 1606 году появилась трагикомедия «Сид», в которой были сконцентрированы основные проблемы и конфликты первой трети века. Т.е.: борьба короля с феодальной вольницей; вопрос о том быть или не быть централизованному государству; конфликт между семейным и гражданским; патриотическая тема защиты Родины, на которую нападают чужеземцы; но самое главное – в произведении появился особый герой, который в сомнениях, колебаниях самостоятельно в безвыходной ситуации находил выход, сам решал свою судьбу (этого и не смог простить Ришелье), не опираясь не на волю короля, не на решение феодалов, не на традиции. Это был дерзко – мыслящая личность, самостоятельно решающая проблемы.

Сюжет элементарный: во-первых, действие происходит в Испании. Испанский король, который еще не стал абсолютным монархом и зовут его не король, а зовут его как и остальных – дон (Дон Фернандо), он еще не абсолютный монарх. Этот король выбирает для своего сына воспитателя и претендентом оказывается дон Гомес – вольнодумец феодал, и старик дон Диего, который когда-то был великим и славным воином, который помог объединить территорию, но теперь он стар. Выбирая между ними, король естественно, выбирает дона Диего. Дон Гомес возмущен тем, что выбран немощный старик. В одном и том же произведении перед нами: вульгарная перебранка феодалов и эпический рассказ о том, как были отброшены враги; и плачи, и исповеди, и любовные дуэты, т.е. жизнь в самых разных ее проекциях. Дон Гомес дает пощечину старику (он не только себя уронил в глазах всех, но он уронил честь дона Диего) и если эта пощечина не будет смыта кровью, то позор ляжет на весь род.

Дочь дона Гомеса – Химена и сын дона Диего – Родриго любят друг друга, они помолвлены. Если Родриго убьет отца Химены, то потеряет Химену, а если откажется от поединка, то не будет смыт позор с его фамилии, а Химена не сможет любить недостойного.

На французской сцене впервые стоял герой, который самостоятельно продумывал варианты, как ему поступить в ситуации, когда выхода нет, когда Химену он потеряет в любом случае.

Это умение самостоятельно выбрать в безвыходной ситуации свою судьбу было очень важно.

В «Сиде» Корнель создает особое видение любви. Любовь у Корнеля в его произведениях всегда разделенная страсть, торжествующая, которая испытывается к благороднейшим людям. И самое главное – которую не могут перечеркнуть никакие жизненные обстоятельства, даже самые трагические (убить отца невесты).

Прежде всего принято думать, т.к. его называют суровый Корнель, это певец героического характера, но прежде всего он певец разделенной, Радостной, счастливой любви, которая стоит над всеми препятствиями. Это благороднейшее, возвышающее человека чувство.

Колеблясь, и решаясь принять ту или иную сторону, Корнель все-таки решает поднять меч на отца Химены и убивает его. Конфликта любви и долга в тексте Корнеля нет. Убив отца Химены, потому что так сложились жизненные обстоятельства, а любовь молодых людей над хитросплетениями жизни, над принятыми правилами поведения. Это то, что нельзя убить. Со шпагой своей (меч – один из главных героев произведения) дон Родриго приходит в дом Химены.

Обречь тебя тоске я должен был любя

Чтоб смыть с себя позор и заслужить тебя

(если б я не поднял меч против твоего отца, я был бы не достоин как мужчина, защитивший своего отца, тебя)

Но заплатив сполна мой долг отцу и чести

Я должен в свой черед стать жертвой правой мести

…он протягивает ей меч: «В крови убитого да будет распростерт тот, кто убил его».

Химена: «Увы, хотя вражда нас развела далеко. Родриго, я к тебе не обращу упрека. И дань страдания отдав своей судьбе, тебя я не виню. Я плачу о тебе. То, что ты выполнил был только долг прямой… свою соблюл ты славу и я свой трудный путь стерплю до конца.. Лишась отца, лишаюсь и тебя, во имя гордости любимого губя… Даже страсть не может мне велеть пред казнею твоею оробеть. Я быть должна как ты – бесстрашна и сурова. Достойному меня долг повелел отмстить. Достойная тебя – должна тебя убить».

Вот он неразрешимый конфликт – любви достоин только тот, кто честен и благороден, кто защищает своих стариков. Два врага будто стоят на сцене и начинается то, чего не могли простить Корнеля, начинается любовный дуэт. Это было необыкновенно новым: над традициями, поединками, схватками, стояла любовь двух существ, не виноватых в том, что были втянуты в этот кровавый конфликт. Это было дерзко, ново. Это были личности, а личность всегда опасна.

Конфликт кажется неразрешимым. Женщина не может вступить в борьбу, но она найдет того, кто за нее вступится.

Для разрешения этого конфликта Корнель вводит вторую интригу – вторую сюжетную линию. А именно: на страну нападают мавры. И уже некогда решать семейные проблемы. И здесь великолепен Родриго. На страну нападают чужеземцы, нужно рассказать королю, нужно просить его благословения – а это время, мавры могут захватить землю. Он не спросив у него разрешения идет бить врагов. Набросив на себя одежду короля (обман)… такой же импульсивный, такой же темпераментный… он также любит Химену, как и Родину. Родриго ведет за собой войско, побеждает мавров, которые бросают к нему знамена и называют его Сидом (в переводе «господин»). Он становится первым воином государства, победителем. Это уже не просто дон Родриго, это правая рука короля. Рассказывая королю о своих подвигах он просит прощения за то, что не спросил разрешения разбить врагов. У ворот дворца стоит Химена, которая говорит да он победил, но мой отец не встанет.

Новый конфликт между семейным долгом (Химена) и государственным началом (он уже не Родриго, а Сид – спаситель отечества). В своей опочивальне молит всех врагов… она понимает разницу между доном Родриго и Сидом-победителем… она думает о том, что дай Бог не найдется человека, который бросит перчатку Сиду-победителю. Но находится влюбленный в Химену дон Санчо, который от ее имени вступает в бой и Родриго предстоит сражаться. И тут Корнель великолепно показывает женскую психологию. Разница между мужской и женской психологией показана чрезвычайно точно. Когда мужчине говорят нет, он понимает, что это да. А женщина понимает, что нет – это «быть может». Когда Химена бросает вызов и от ее имени дон Санчо должен вступить в бой с Сидом, Родриго считает, что она хочет его гибели и он не будет сражаться и просто опустит меч. И с тем же самым мечом он приходит в опочивальню к Химене прощаться.

Затем, что он ценил как лучшее в отчизне превыше страсти честь, но страсть – превыше жизни. В этом была дерзость Корнеля. И Химена понимает, что Сид опустит меч и даст себя убить, должна сказать правду: «Если над тобой так властен смерти зов, ты вспомни нашу страсть, мой дорогой Родриго». По закону поединка она должна достаться тому, кто победит: «Сразить, чтобы меня не отдали тому, кто отвратителен и сердцу и уму». Главный герой – дерзкая основа, которая была встречена в штыки Решелье – светлая любовь юных над моралью, над традициями, светлая любовь, которая побеждает в своей вечности.
Вдохновленный Хименой Родриго идет на поединок.

Химена молится, чтобы победил Сид, но в опочивальню ХИмены с мечом Сида входит дон Санчо. Он успевает сказать пол-фразы: «Сие оружие у ваших ног слагая….» дальше он пытается что-то сказать, но не может прорваться сквозь поток слов Химены. Она плачет от своей доли, является король, которому она говорит о своей великой любви к Сиду, о том, что она отправляется в монастырь. Когда она устает от речей, дон Санчо говорит, что все не так как она себе представила, во время поединка Сид выбил меч из его рук, но он не захотел его убивать – он подарил ему жизнь и меч победителя он велел принести Химене.
Родриго появляется, говорит о том, что он не пришел за бранной добычей, он спрашивает что он должен сделать чтобы она хотя бы на минуту забыла о смерти отца. Корнель разводит между собой (а это 17 век) ту страсть, которая бушует в серцах молодых людей и убить которую невозможно ничем и проблемы брака. Потому что идти в руки того, кто убил твоего отца – это совершенно другая вещь, чем любить того, кто убил твоего отца. И Корнель эти два момента в любви очень тонко очень интеллигентно, разделяет. Химена не может убить любовь к Родриго, но она и не может выйти за него замуж.

И вызревает то, с чего потом начнется 19 век: «Теченье времени не раз узаконяло то, в чем преступное нам виделось начало». Король говорит о том, что время заглаживает многие раны и нюансы. Т.е. Родриго отправляется, снова нападают мавры, защищать страну от мавров. Может быть когда-нибудь Химена сумеет позабыть о смерти отца и станет его женой, потому что любит его. Но пока в произведении открытый конец.

«Сид» - это великое произведение, которое прославило Корнеля.

Сочинение

ХИМЕНА (фр. Chimene) - героиня трагедии П.Корнеля «Сид» (1636; второй вариант - 1660). Исторический прототип: донья Химена, дочь дона Гомеса, графа Гормаса, впоследствии супруга дона Родриго Диаса де Бивар, прозванного Сидом (XI век). В трагедии Корнеля X.- страдательный персонаж, несущий основное нравственно-психологическое бремя. Оказавшись в двусмысленном положении (любимый убил на дуэли ее отца), X. требует у короля казни убийцы. Она понимает, что, защищая на поединке честь своего родителя, Родриго выполнял родовой долг, чтобы стать еще более достойным любимой. При этом героиня испытывает сложные чувства. Она восхищена доблестью и душевным мужеством Родриго, победившего в себе эгоистическую страсть и успевшего в считанные часы стать национальным героем. Но не может простить любимому «измены» их прежнему миру, где Родриго был «рыцарем Химены», а не «щитом Отечества». Для героини ненавистна мысль, что, отняв у нее Родриго, юного возлюбленного, ей в качестве компенсации дают Сида. Вина Родриго для X. именно в том, что он стал Сидом и тем самым отказался от полноты личностного бытия. А социальный, государственный мир, которому теперь принадлежит любимый, для нее, как затем и для других героинь Корнеля (Камилла в «Горации»), - непонятная абстракция. Если тема Родриго - поиск гармонии личности и мира общественного, то X. олицетворяет протест против необходимости соизмерять означенные понятия. В этом смысле героиня Корнеля вполне барочный персонаж, а ее конфликт с Родриго - своего рода обнаружение предела возможностей «новой», классицистической гармонии личного и социального. Ситуация X. приковывала к себе внимание исследователей с самого начала истории «Сида». Современники Корнеля обвиняли героиню в безнравственности, считая, что она «поступает скорее как возлюбленная, чем как дочь». В современном корнелеведении (О.На-даль, С.Дубровски и др.) можно встретить упреки X. в недостаточной силе духа. Между тем X.- образ почти романтический, и тема героини, борющейся с собой, превозмогающей себя, чаще волнует публику, чем история безупречного, нравственно цельного Сида. Можно сказать, что X. предвосхищает не только более поздних героинь Корнеля, но и мятущихся, лукавых, непокорных женщин Расина. Первой исполнительницей роли X. на премьере «Сида» в театре «Маре» зимой 1636/37 г. была мадемуазель Виллье. Среди знаменитых исполнительниц роли X.- Мария Казарес, игравшая в паре с Жераром Филипом (1951).

Формирование классицизма во Франции происходит в период становления национального и государственного единства, что, в конце концов, привело к созданию абсолютной монархии. Наиболее решительным и настойчивым сторонником абсолютной королевской власти был министр Людовика XIII кардинал Ришелье, который выстроил безукоризненный бюрократический государственный аппарат, основным принципом работы которого стала всеобщая дисциплина. Этот основной принцип общественной жизни не мог не повлиять на развитие искусства. Искусство ценилось очень высоко, государство поощряло художников, но при этом стремилось подчинить их творчество своим интересам. Естественно, в подобной ситуации наиболее жизнеспособным оказалось именно искусство классицизма.

При этом ни в коем случае не следует забывать, что классицизм во Франции формируется в контексте прециозной литературы, давшей много замечательных образцов. Главным достоинством этой литературы и прециозной культуры в целом стало то, что она резко подняла ценность игры – в искусстве и в самой жизни особое достоинство увидели в легкости, непринужденности. И все-таки символом культуры Франции XVII века стал классицизм. Если прециозная литература ориентировалась на неожиданность, оригинальность видения мира каждым поэтом, то теоретики классицизма считали, что основу красоты в искусстве составляют определенные законы, порожденные разумным постижением гармонии. Многочисленные трактаты об искусстве как раз и ставили во главу угла гармонию, разумность и творческую дисциплину поэта, обязанного противостоять хаотичности мира. Эстетика классицизма в своей основе была рационалистической, именно поэтому она отвергала все сверхъестественное, фантастическое и чудесное как противоречащее здравому смыслу. Неслучайно классицисты редко и неохотно обращались к христианской тематике. Античная же культура, напротив, представлялась им воплощением разума и красоты.

Самый известный теоретик французского классицизма – Никола Буало-Депрео (). В его трактате «Поэтическое искусство» (1674) практика современников-литераторов приобрела вид стройной системы. Наиболее значимыми элементами этой системы стали:

Положение о соотнесенности жанров («высокий», «средний», «низкий») и стилей (их соответственно тоже три);

Выдвижение на первое место среди литературных родов драматургии;

В драматургии выделение трагедии как самого «достойного» жанра; здесь же содержатся рекомендации относительно сюжета (античность, жизнь великих людей, героев), стихосложения (12-ти сложный стих с цезурой посередине)

Комедия допускала некоторые послабления: допустима проза, в качестве героев выступают простые дворяне и даже почтенные буржуа;

Единое требование для драматургии – соблюдение правила «трех единств», которое было сформулировано еще до Буало, но именно он сумел показать, как служит этот принцип построению гармоничного и разумного сюжета: все события должны укладываться в 24 часа и происходить в одном месте; в трагедии только одна завязка и одна развязка (в комедии снова допускаются некоторые отклонения); пьеса состоит из пяти действий, где четко обозначены завязка, кульминация и развязка; следуя этим правилам, драматург создавал произведение, события в котором развиваются словно на одном дыхании и требуют от героев напряжения всех душевных сил.

Такая сосредоточенность на внутреннем мире героя зачастую сводила к минимуму театральную бутафорию: высокие страсти и героические деяния персонажей могли совершаться в отвлеченной, условной обстановке. Отсюда – постоянная ремарка классицистической трагедии: «сцена изображает дворец вообще (palais `a volonte). Дошедшие до нас документы, характеризующие постановку отдельных спектаклей в Бургундском отеле, дают чрезвычайно скупой перечень театрального реквизита, необходимого для постановки классицистических трагедий. Так, для «Сида» и «Горация» Корнеля обозначено только кресло, для «Цинны» - кресло и два табурета, для «Ираклия» - три записки, для «Никомеда» - кольцо, для «Эдипа» - ничего, кроме условной декорации «дворца вообще».

Разумеется, что все эти принципы, обобщенные в трактате Буало, вырабатывались не сразу, но характерно то, что уже в 1634 году по инициативе кардинала Ришелье во Франции была создана Академия, в задачу которой входило составление словаря французского языка, а также это заведение было призвано регламентировать и направлять литературную практику и теорию. Кроме того, в академии обсуждались самые выдающиеся литературные произведения, и оказывалась помощь наиболее достойным авторам. Все решения выносили «сорок бессмертных», как полупочтительно, полуиронично называли членов академии, избиравшихся пожизненно.Самыми выдающимися представителями французского классицизма до сих пор считаются Пьер Корнель, Жан Расин и Жан-Батист Мольер.

II. 2.1. Классицизм в творчестве Пьера Корнеля ()

Пьер Корнель () – величайший драматург французского классицизма. Именно его творчество является своеобразным эталоном классицистической трагедии, хотя современники не раз упрекали его за слишком вольное, с их точки зрения, обращение с правилами и нормами. Нарушая поверхностно понятые каноны, он гениально воплотил сам дух и великие возможности классицистической поэтики.

Пьер Корнель родился в городе Руане, расположенном на северо-западе Франции, в Нормандии. Его отец был почтенным буржуа – адвокатом при местном парламенте. По окончанию иезуитского коллежа, Пьер также был принят в адвокатское сословие Руана. Однако судейская карьера Корнеля не состоялась, поскольку его истинным призванием стала литература.

Раннее творчество. Поиск трагедийного конфликта

Первые литературные опыты Корнеля были далеки от той области, которая стала его подлинным призванием: это были галантные стихи и эпиграммы, позднее изданные в сборнике «Поэтическая смесь» (1632).

Свою первую комедию в стихах – «Мелита, или Подметные письма» Корнель написал в 1629 году. Он предложил ее известному актеру Мондори (впоследствии первый исполнитель роли Сида), гастролировавшему в это время со своей труппой в Руане. Мондори согласился поставить комедию молодого автора в Париже, и Корнель последовал за труппой в столицу. «Мелита», резко выделявшаяся на фоне современного комедийного репертуара своей новизной и свежестью, имела большой успех и сразу сделала имя Корнеля известным в литературном и театральном мире.

Ободренный первой удачей, Корнель пишет ряд пьес, в основном продолжающих линию, начатую в «Мелите», сюжет которой строится на запутанной любовной интриге. По свидетельству самого автора, сочиняя «Мелиту», он и не подозревал о существовании каких-либо правил. С 1631 по 1633 годы Корнель пишет комедии «Вдова, или Наказанный предатель», «Галерея Суда, или Подруга-соперница», «Субретка», «Королевская площадь, или Сумасбродный влюбленный». Все они были поставлены труппой Мондори, окончательно обосновавшейся в Париже и принявшей в 1634 году название театра Марэ. Об их успехе свидетельствуют многочисленные стихотворные приветствия собратьев по профессии, обращенные к Корнелю (Скюдери, Мере, Ротру). Так, например, Жорж Скюдери, популярный в то время драматург выразился так: «Солнце взошло, скройтесь, звезды».

Корнель писал комедии в «галантном духе», насыщая их возвышенными и изящными любовными переживаниями, в чем, несомненно, чувствуется влияние прециозной литературы. Однако при этом ему удалось совершенно по-особому изобразить любовь – как чувство сильное, противоречивое, и, главное, развивающееся.

В этой связи особый интерес представляет комедия «Королевская площадь». Ее главный герой, Алидор, отказывается от любви ради принципа: счастливая любовь «порабощает его волю». Превыше всего он ценит душевную свободу, которую влюбленный неизбежно теряет. Он предает искреннюю и преданную Анжелику, и героиня, разочаровавшись и в любви, и в светской жизни, уходит в монастырь. Только теперь Алидор понимает, как он был не прав и как сильно он любит Анжелику, но уже слишком поздно. И герой решает, что отныне его сердце будет закрыто для подлинного чувства. В этой комедии нет благополучной развязки, и она близка к трагикомедии. Более того, главные персонажи напоминают будущих героев трагедий Корнеля: они умеют глубоко и сильно чувствовать, но считают необходимым подчинять страсть разуму, пусть даже обрекая себя на страдания. Чтобы создать трагедию, Корнелю не хватает одного – найти настоящий трагедийный конфликт, определить, какие идеи достойны того, чтобы ради них отказаться от такого сильного чувства, как любовь. В «Королевской площади» герой действует в угоду нелепой «сумасбродной», с точки зрения автора, теории и сам убеждается в ее несостоятельности. В трагедиях велениеразума будет связано с высшим долгом перед государством, отечеством, королем (для французов XVII века три этих понятия объединялись), и поэтому конфликт между сердцем и рассудком станет таким возвышенным и неразрешимым.

II.2.1.1. Трагедии Корнеля. Философская основа

мировоззрения писателя. Трагедия «Сид»

Мировоззрение Корнеля сформировалось в эпоху могущественного первого министра королевства – знаменитого кардинала Армана Жана дю Плесси Ришелье. Он был выдающимся и жестким политиком, поставившим перед собой задачу превратить Францию в сильное единое государство во главе с королем, наделенным абсолютной властью. Все сферы политической и общественной жизни Франции были подчинены интересам государства. Поэтому неслучайно в это время получает распространение философия неостоицизма с ее культом сильной личности. Эти идеи оказали значительное влияние на творчество Корнеля, особенно на период создания трагедий. Кроме того, широкое распространение получает и учение крупнейшего философа - рационалиста XVII века Рене Декарта.

Декарт и Корнель во многом одинаково подходят к решению основной этической проблемы – конфликта между страстями и разумом, как двумя враждебными и непримиримыми началами человеческой природы. С точки зрения декартовского рационализма, как и с точки зрения драматурга, всякая личная страсть есть проявление индивидуального своеволия, чувственной природы человека. Победить его призвано «высшее» начало – разум, направляющий свободную человеческую волю. Однако это торжество разума и воли над страстями дается ценой тяжелой внутренней борьбы, а само столкновение между этими началами превращается в трагический конфликт.

Трагедия «Сид»

Особенности разрешения конфликта

В 1636 году в театре Марэ была поставлена трагедия Корнеля «Сид», восторженно встреченная публикой. Источником пьесы послужила пьеса испанского драматурга Гильена де Кастро «Юность Сида» (1618). В основе сюжета лежат события XI века, периода Реконкисты, борьбы за отвоевание испанских земель у арабов, захвативших испанский полуостров в VIII веке. Герой ее – реальная историческая личность, кастильский идальго Родриго Диас, одержавший множество славных побед над маврами, за что и получил прозвище «Сида» (по-арабски «господин»). Эпическая поэма «Песнь и моем Сиде», сложенная по свежим следам событий, запечатлела образ сурового, мужественного, зрелого воина, опытного в ратных делах, умеющего в случае необходимости применить хитрость и не брезгающего добычей. Но уже дальнейшее развитие народного предания о Сиде выдвинуло на первый план романтическую историю его любви, которая стала темой многочисленных романсов о Сиде, сложенных в XIV – XV веках. Они и послужили непосредственным материалом для драматической обработки сюжета.

Корнель значительно упростил фабулу испанской пьесы, изъяв из нее второстепенные эпизоды и персонажи. Благодаря этому драматург сосредоточил все внимание на душевной борьбе и психологических переживаниях героев.

В центре трагедии – любовь молодого Родриго, еще не прославившего себя подвигами, и его будущей жены Химены. Оба из благороднейших испанских семей, и все идет к браку. Действие начинается в тот момент, когда отцы Родриго и Химены ждут, кого из них король назначит наставником своего сына. Король останавливает свой выбор на доне Диего – отце Родриго. Дон Гормес – отец Химены – считает себя оскорбленным. Он осыпает соперника упреками; разгорается ссора, в ходе которой дон Гормес дает дону Диего пощечину.

Сегодня трудно вообразить, какое впечатление это произвело на зрителя французского театра XVII века. Тогда не было принято показывать на сцене действие, о нем сообщалось как о случившемся факте. Кроме того, считалось, что пощечина уместна только в «низкой» комедии, фарсе и должна вызывать смех. Корнель нарушает традицию: в его пьесе именно пощечина оправдывала дальнейшие поступки героя, потому что оскорбление, нанесенное его отцу, действительно было ужасным, и смыть его могла только кровь. Дон Диего вызывает обидчика на поединок, но он стар, и это значит, что отстаивать фамильную честь должен Родриго. Обмен репликами между отцом и сыном очень стремителен:

Дон Диего: Родриго, ты не трус?

Родриго: Вам дать ответ наглядный

Мешает мне одно:

Ваш сын я.

Дон Диего: Гнев отрадный!

перевод Ю. Б.Корнеева).

Первую реплику достаточно сложно перевести на русский язык. По - французски она звучит как «Rodrique, as-tu du Coeur?». Слово «Coeur», употребленное доном Диего, означает и «сердце», и «смелость», и «великодушие», и «умение предаваться пылкости чувства». Ответ Родриго не оставляет сомнений в том, как важно для него понятие чести.

Сообщив сыну, с кем ему предстоит драться на дуэли, дон Диего уходит. А Родриго, растерянный и раздавленный, остается один и произносит знаменитый монолог – его принято называть «стансы Родриго» (д. 1, явл. 6-е). Здесь Корнель вновь отступает от общепринятых правил: в отличие от обычного размера классицистической трагедии – александрийского стиха (двенадцатисложного, с парными рифмами), он пишет в форме свободных лирических стансов.

Корнель показывает, что происходит в душе героя, как он принимает решение. Монолог начинает человек, подавленный невероятной тяжестью, обрушившейся на него:

Пронзен нежданною стрелой

Что в грудь мне бросил рок,

мой яростный гонитель,

За дело правое я выступил

как мститель,

Но горестно кляну удел неправый свой

И медлю, теша дух надеждою бесцельной

Стерпеть удар смертельный.

Не ждал я, близким счастьем ослеплен,

От злой судьбы измены,

Но тут родитель мой был оскорблен,

И оскорбил его отец Химены.

Слова Родриго полны страсти, отчаяния, бьющего через край, и вместе с тем они точны, логичны, рациональны. Вот где сказалось умение Корнеля-адвоката строить судебную речь.

Родриго в смятении; ему придется сделать выбор: отказаться от мести за отца не из страха перед смертью, а из любви к Химене или утратить свою честь и тем самым лишиться уважение и любви самой Химены. Он решает, что лучшим выходом для него станет смерть. Но умереть – значит опозорить себя, запятнать честь своего рода. Да и сама Химена, столь же дорожащая честью, первая заклеймит его презрением. Заканчивает монолог человек, переживший крушение надежд и снова обретший твердость, решившийся на поступок:

Мой разум прояснился вновь.

Обязан я отцу не так, как милой, - боле.

Погибну я в бою иль от душевной боли.

Но в жилах у меня чиста пребудет кровь!

За нерадивость я себя корю все злее.

Отмстим же поскорее

И, как бы ни был недруг наш силен,

Не совершим измены.

Что в том, - коль мой родитель

Оскорблен, -

Что оскорбил его отец Химены!

В честном поединке Родриго убивает дона Гормеса. Теперь уже страдает Химена. Она любит Родриго, но не может не требовать мести за отца. И вот Родриго приходит к Химене.

Химена: Эльвира, что это?

Не верю я глазам!

Родриго у меня!

Прийти дерзнул он к нам!

Родриго: Пролей же кровь мою

И насладись смелее

Своим отмщением

И гибелью моею.

Химена: Прочь!

Родриго: Задержись!

Химена: Нет сил!

Родриго: Лишь миг мне дать молю!

Химена: Уйди, иль я умру!

Корнель искусно вплетает целый диалог в рамки одного 12-ти сложного стиха; поэтический ритм диктует актерам, с какой скоростью и страстью должна быть произнесена каждая из коротких реплик.

Конфликт приближается к трагической развязке. В соответствии с основной морально-философской концепцией Корнеля «разумная» воля, сознание долга торжествуют над «неразумной» страстью. Нот для самого Корнеля родовая фамильная честь не является тем безусловно «разумным» началом, которому следует, не колеблясь, принести в жертву личное чувство. Когда Корнель искал достойный противовес глубокому чувству любви, он меньше всего видел в нем оскорбленное самолюбие тщеславного придворного – отца Химены, раздраженного тем, король предпочел ему отца Родриго. Таким образом, акт индивидуалистического своеволия, мелкая личная страсть не могут оправдать стоического отречения героев от любви и счастья. Поэтому Корнель находит психологическое и сюжетное разрешение конфликта, вводя подлинно сверхличный принцип – высший долг, перед которым меркнут и любовь, и родовая честь. Это патриотический подвиг Родриго, который он совершает по совету отца. Теперь он национальный герой и спаситель отечества. По решению короля, который в классицистической системе ценностей олицетворяет высшую справедливость, Химена должна отказаться от помыслов о мести и наградить спасителя родины своей рукой. «Благополучный» конец «Сида», вызвавший возражения педантичной критики, относившей по этой причине пьесу к более «низкому» жанру трагикомедии, не является ни внешним искусственным приемом, ни компромиссом героев, отказывающихся от ранее провозглашенных принципов. Развязка «Сида» художественно мотивирована и закономерна.

«Битва» вокруг «Сида»

Коренное отличие «Сида» от других современных трагедий заключалось в остроте психологического конфликта, построенного на актуальной морально-этической проблеме. Это и определило его успех. Вскоре после премьеры появилась поговорка «Это прекрасно, как «Сид». Но этот успех стал и причиной нападок завистников и недоброжелателей.

Героизация рыцарской, феодальной чести, продиктованная Корнелю его испанским источником, была для Франции 1630-х годов совсем несвоевременной. Утверждению абсолютизма противоречил культ родового фамильного долга. Кроме того, роль самой королевской власти в пьесе была недостаточной и сводилась к чисто формальному внешнему вмешательству. Фигура дона Фернандо, «первого короля кастильского», как он торжественно обозначен в списке действующих лиц, совершенно отодвинута на второй план образом Родриго. Стоит также отметить, что когда Корнель писал «Сида» Франция боролась с дуэлями, в которых королевская власть видела проявление устаревшего понятия о чести, наносящего ущерб интересам государства.

Поэтика трагедии «Сид»

Внешним толчком для начала дискуссии послужило стихотворение самого Корнеля «Извинение перед Аристом», написанное в независимом тоне и бросавшее вызов собратьям по перу. Задетые выпадом «зазнавшегося провинциала», а более всего небывалым успехом его пьесы, драматурги Мере и Скюдери ответили – один стихотворным посланием, обвинявшим Корнеля в плагиате у Гильена де-Кастро, другой критическими «Замечаниями о Сиде». О приемах и остроте споров свидетельствует хотя бы то, что Мере, играя значением фамилии Корнеля («Corneille» - «ворона»), называет его «вороной в чужих перьях».

Скюдери в своих «Замечаниях», помимо критики композиции, сюжета и стихов пьесы, выдвинул тезис о «безнравственности» героини, согласившейся в конце выйти замуж (правда, через год) за убийцу своего отца.

К Скюдери и Мере примкнуло множество драматургов и критиков. Одни пытались приписать успех «Сида» актерскому мастерству Мондори, игравшего Родриго, другие обвиняли Корнеля в алчности, возмущаясь тем, что он напечатал «Сида» вскоре после премьеры и тем самым лишил труппу Мондори права исключительной постановки пьесы. Особенно охотно возвращались к обвинению в плагиате, хотя использование уже ранее обработанных сюжетов (в частности, античных) было не только допустимо, но прямо предписывалось классицистическими правилами.

Всего на протяжении 1637 года появилось свыше двадцати сочинений за и против пьесы, составивших так называемую «битву вокруг Сида» («la bataille du Cid»).

Французская академия дважды представляла Ришелье на просмотр решение о «Сиде», и дважды он отклонял его, пока, наконец, третья редакция, составленная секретарем Академии Шапленом, не удовлетворила министра. Она и была опубликована в начале 1638 года под заголовком «Мнение Французской Академии о трагикомедии «Сид».

Отмечая отдельные достоинства пьесы, Академия подвергла придирчивой критике все отклонения от классицистической поэтики, допущенные Корнелем: растянутость действия, превышающие положенные двадцать четыре часа (путем педантичного подсчета было доказано, что события эти должны занять не менее тридцати шести часов), благополучную развязку, неуместную в трагедии, введение второй сюжетной линии, нарушающей единство действия (неразделенная любовь дочери короля, инфанты, к Родриго), применение свободной строфической формы стансов в монологе Родриго и прочие придирки к отдельным словам и выражениям. Единственный упрек внутреннему содержанию пьесы был повторением тезиса Скюдери о «безнравственности» Химены. Ее согласие вступить в брак с Родриго противоречило, по мнению Академии, законам правдоподобия, и даже если оно совпадает с историческим фактом, такая «правда возмутительна для нравственного чувства зрителя и должна быть изменена». Историческая достоверность сюжета в этом случае не может оправдать поэта, ибо «…разум делает достоянием эпической и драматической поэзии именно правдоподобное, а не истинное… Бывает такая чудовищная правда, изображения которой следует избегать ради блага общества…».

Поэтика трагедии «Сид»

На фоне сложившейся в целом к этому времени классицистической доктрины «Сид», действительно, выглядел «неправильной» пьесой: средневековый сюжет вместо обязательного античного, перегруженность действия событиями и неожиданными поворотами в судьбе героев (поход против мавров, второй поединок Родриго с влюбленным в Химену доном Санчо), отдельные стилистические вольности, смелые эпитеты и метафоры, отклоняющиеся от общепринятых штапов, - все это давало обильную почву для критики. Но именно эти художественные особенности пьесы, тесно связанные с ее философской основой, и определили ее новизну и сделали, вопреки всем правилам, подлинным родоначальником французской национальной классицистической драматургии «Сида», а не написанную незадолго до этого по всем требованиям классицистической поэтики трагедию Мере «Софонисба».

Характерно, что эти же особенности «спасли» «Сида» от уничтожающей критики, которой подверглась впоследствии, в эпоху романтизма, вся классицистическая драматургия. Именно эти черты ценил в пьесе Корнеля и молодой Пушкин, писавший в 1825 году Н. Н.Раевскому: «истинные гении трагедии никогда не заботились о правдоподобии. Посмотрите, как ловко Корнель управился с Сидом: «А, вам угодно соблюдение правил о 24 часах? Извольте!» - И нагромоздил событий на четыре месяца!».

Дискуссия о «Сиде» послужила поводом для четкой формулировки классицистических правил, а «Мнение Французской Академии о Сиде» стало одним из программных теоретических манифестов классицизма.

II.2.1.3. Политические трагедии Корнеля

Через три года появляются «Гораций» и «Цинна, или Милосердие Августа» (1640), которые ознаменовали появление жанра политической трагедии. Ее главный герой – государственный или общественный деятель, который должен сделать выбор между чувством и долгом. В этих трагедиях основная морально-этическая проблема облекается в гораздо более отчетливую идеологическую форму: стоическое отречение от индивидуальных личных страстей и интересов диктуется уже не родовой честью, а более высоким гражданским долгом – благом государства. Идеальное воплощение этого гражданского стоицизма Корнель видит в истории древнего Рима, которая и легла в основу сюжетов этих трагедий. Обе пьесы написаны в строгом соответствии с правилами классицизма. Особого внимания в этой связи заслуживает «Гораций».

Тема становления сильнейшей в мировой истории державы - Рима – созвучна эпохе Ришелье, стремившегося к укреплению мощной державы французского короля. Фабула трагедии заимствована Корнелем у римского историка Тита Ливия и относится к легендарному периоду «семи царей». Однако у французского драматурга она лишена монархической окраски. Государство предстает здесь как некий отвлеченный и обобщенный принцип, как высшая сила, требующая беспрекословного подчинения и жертв. Для Корнеля государство – это, прежде всего оплот и защита общественного блага, оно воплощает не произвол деспота-самодержца, а «разумную» волю, стоящую выше личных прихотей и страстей.

Непосредственной причиной конфликта стало политическое противостояние между Римом и его старшим соперником – городом Альбой Лонги. Исход этой борьбы должен решиться путем единоборства между тремя братьями из римского рода Горациев и тремя братьями Куриациями - гражданами Альба Лонги. Острота этого противостояния заключается в том, что семьи противников связаны двойными узами родства и дружбы: один из Горациев женат на сестре Куриациев Сабине, один из Куриациев обручен с сестрой Горациев Камиллой. В трагедии выступают именно эти два противника, оказавшиеся по причине семейных уз в центре трагического конфликта.

Такая симметричная расстановка действующих лиц позволила Корнелю контрастно оттенить разницу в поведении и переживаниях героев, оказавшихся перед одинаковым трагическим выбором: мужчины должны вступить в смертельный поединок, забыв о дружбе и родстве, либо стать изменниками и трусами. Женщины же неизбежно обречены оплакивать одного из двух дорогих людей – мужа или брата.

Характерно, что этот последний момент никак не акцентирован Корнелем. Его в этом сюжете интересует совсем не борьба между узами кровного родства и любовью, которая происходит в душе героинь. То, что в «Сиде» составляло суть психологического конфликта, в «Горации» отступает на второй план. Более того, героиням «Горация» не предоставлена та «свобода выбора», которая определяла активную роль Химены в развитии драматического действия. От решения Сабины и Камиллы ничего не может измениться – им остается только сетовать на судьбу и предаваться отчаянью. Основное внимание драматурга сосредоточено на более общей проблеме: любовь к родине или личные привязанности.

Центральной в композиционном отношении является третья сцена второго действия, когда Гораций и Куриаций узнают о почетном выборе, павшем на их долю – решить в единоборстве судьбу своих городов. Здесь особенно ярко выступает характерный для Корнеля прием: столкновение противоположных точек зрения, двух мировоззрений, спор, в котором каждый из противников отстаивает свою позицию.

Пьер Корнель (1606-1684 гг.) — создатель классицистической трагедии во Франции. В конце двадцатых годов молодой провинциал, готовившийся стать адвокатом, страстно увлекся театром и последовал за гастролировавшей в его родном Руане труппой в Париж. Здесь он познакомился с доктриной классицизма и понемногу перешел от ранних комедий и трагикомедий к тому жанру, который теоретики классицизма утвердили как высший. Всенародную славу Корнелю принесла его первая оригинальная пьеса "Сид", поставленная в январе 1637 года. У публики она имела оглушительный успех, с тех пор во французский язык вошла поговорка "Прекрасно, как "Сид"". Однако можно ли рассматривать "Сида" как образцовую классицистическую трагедию? Верно ли утверждение, что с "Сида" начинается история французской классицистической трагедии? Ответы на эти вопросы не могут быть однозначными.

На титульном листе пьесы стоит авторское обозначение жанра — "трагикомедия". Трагикомедия — жанр барочный, смешанный, резко критиковавшийся классицистами. Ставя в подзаголовок "трагикомедия", Корнель указывает на то, что у его пьесы счастливый финал, не мыслимый для трагедии, которая должна заканчиваться смертью главных героев. "Сид" не может закончиться трагически, потому что его сюжетные источники восходят к средневековым испанским романсам о юности Сида. Сид в трагедии — тот же реально существовавший герой Реконкисты Родриго Диас, который выведен в испанском героическом эпосе "Песнь о моем Сиде". Только взят другой эпизод из его жизни — история его женитьбы на Химене, дочери убитого им на поединке графа Гормаса. Непосредственным источником для Корнеля, помимо испанских романсов, была пьеса "Юность Сида" (1618 г.) испанского драматурга Гильена де Кастро.

Пьеса на испанском материале вызвала неудовольствие кардинала Ришелье. Главным внешним противником Франции в тот момент была Испания, с Испанией французы вели длительные войны за положение господствующей европейской державы, и в этой обстановке Корнель ставит пьесу, в которой испанцы показаны доблестными и благородными людьми. К тому же главный герой выступает спасителем своего короля, в нем есть нечто непокорное, анархическое, без чего не может быть истинного героизма — все это заставило Ришелье отнестись к "Сиду" с опаской и инспирировать "Мнение Французской Академии по поводу трагикомедии "Сид"" (1638 г.), в котором содержались очень серьезные упреки относительно идейного и формального плана пьесы.

Значит, сюжет Корнель заимствует не из античности, но он имеет под собой прочную историческую и литературную традицию; сюжет имеет благополучную развязку, невозможную в трагедии. Корнель отступает от александрийского стиха, местами обращаясь к более сложным строфическим формам, заимствованным из испанской поэзии. Что же тогда в "Сиде" трагедийного? Это первая в истории французской литературы пьеса, воплотившая главную философско-моральную проблему классицизма — конфликт долга и чувства.

Родриго, страстно влюбленный в Химену, вынужден вызвать на поединок отца своей возлюбленной, графа Гормаса, который нанес оскорбление его отцу дону Диего. Родриго колеблется между любовью и долгом родовой чести, ему больно терять Химену, но в конце концов он выполняет свой сыновний долг. После смерти отца Химена не может в одночасье разлюбить Родриго и оказывается точно в такой же ситуации: ей предстоит сделать столь же мучительный выбор между любовью и дочерним долгом мести убийце отца, и, столь же идеальная героиня, как ее возлюбленный, Химена требует у короля смерти Родриго. Однако ночью Родриго возглавляет отряд, отражающий внезапное нападение мавров. Его патриотический подвиг и верная служба королю служат толчком к благополучной развязке. Король принимает решение о поединке между Родриго и защитником Химены доном Санчо: кто одержит верх в этом поединке, тот и получит руку Химены. Когда перед трепещущей в ожидании Хименой появляется дон Санчо — он послан к ней победившим его Родриго, — она, полагая, что Родриго убит, обнаруживает свои истинные чувства. После этого Химена вынуждена отказаться от мести за отца, и король назначает время их с Родриго свадьбы.

С поразительной симметрией в пьесе развертывается конфликт между чувством — горячей и взаимной любовью — и высшими требованиями надличной чести. Внешне герои неукоснительно следуют долгу чести, но величие Корнеля в том, что он показывает муки выполнения этого долга. Первым тяжкий выбор осуществляет Родриго:

Я предан внутренней войне; Любовь моя и честь в борьбе непримиримой: Вступиться за отца, отречься от любимой! Тот к мужеству зовет, та держит руку мне. Но что б я ни избрал — сменить любовь на горе Иль прозябать в позоре, — И там, и здесь терзаньям нет конца. О, злых судеб измены! Забыть ли мне о казни наглеца? Казнить ли мне отца моей Химены?

И далее в знаменитых стансах Родриго в конце первого акта приводит все аргументы спора с самим собой, и на глазах у зрителя приходит к должному решению. Позже столь же сильные и такие же разумные слова находит для описания своих мук Химена:

Увы! Моей души одна из половин Другою сражена, и страшен долг, велевший, Чтоб за погибшую я мстила уцелевшей.

В каждый из моментов трагедии корнелевские герои точно знают, как следует поступить в их ситуации, и самоанализ помогает им в борьбе с личным чувством. Они жертвуют надеждой на личное счастье ради долга.

Фамильный долг мести — архаичный пережиток в системе ценностей становящегося буржуазного мира. С родовой местью медлил Гамлет, а герои Корнеля, полностью сознающие свой долг, решаются на месть, отказываясь от любви. Такое развитие конфликта воистину трагично и исключает возможность личного счастья. Однако Корнель находит сюжетное и психологическое разрешение конфликта, введя в пьесу еще одну, высшую градацию долга, перед которой равно умолкают и долг индивидуальной любви, и феодальный долг родовой чести. Этот высший долг — долг перед своим монархом, перед своей страной, который оценивается в пьесе как единственно истинный. Соблюдение этого высшего долга выводит Родриго из поля действия обычных норм, отныне он национальный герой, спаситель трона и отечества, король благодарен и обязан ему, поэтому все требования долга, действующие для простых людей, отменяются по отношению к нему государственной необходимостью. И этот моральный урок делает "Сида" показательным произведением ранней поры классицизма.

Столь же типичны для классицизма способы и приемы создания характеров у Корнеля. Нация в эпоху Ришелье находилась в "героическом" периоде истории, и корнелевский герой призван был воплотить мечту о подлинном величии и благородстве. Он пробуждает в зрителе и читателе восторженное удивление (admiracion) своей мощью, цельностью, неколебимостью. Подмечено, что герои Корнеля неизменны: положительные — в своей верности, отрицательные — в своем коварстве. Они как бы сопротивляются внешним воздействиям, в своей верности себе они в каждой сцене "бьют в одну точку". Их внутренний мир представлен пространственно, что соответствует традиционным представлениям о сути героического. Конечно, Испания у Корнеля — чистая условность, вряд ли кто-то примет героев "Сида" за испанских идальго, они французы эпохи Людовика XIII.

Корнелевская трагедия своим обилием движения, частыми изменениями положения героев относительно друг друга как бы иллюстрирует атомистическую философию XVII века: ее персонажи точно так же, как частицы материи у Декарта, первоначально двигаются по всем направлениям, постепенно сбивают свои острые углы друг об друга, располагаются в "хорошем порядке" и, наконец, принимают "весьма совершенную форму Мира".

В "Мнении Французской Академии…" зафиксированы многочисленные отступления Корнеля в "Сиде" от норм классицизма (присутствие побочной сюжетной линии инфанты, влюбленной в Сида; якобы нескромное поведение Химены, которая ни под каким видом не может стать женой убийцы своего отца; неправдоподобное нагромождение событий в сюжете). Эта критика с самого верха имела парализующее действие на Корнеля — он уехал в Руан и вернулся в Париж два года спустя с новыми пьесами, написанными уже в полном соответствии не только с духом, но и с буквой классицизма, — "Гораций" и "Цинна".

Высшая слава Корнеля пришлась на тридцатые-сороковые годы, и хотя он еще очень долго работал для театра, во второй половине века ему на смену приходят новые великие драматурги. Расин поднимает классицистическую трагедию на новую ступень, а Мольер создает классицистическую комедию.

III. Анализ результатов психологического анализа 1 и 2 периодов деятельности привел к следующему пониманию обобщенной структуры состояния психологической готовности.

III. Психические свойства личности – типичные для данного человека особенности его психики, особенности реализации его психических процессов.

IV. Особенности правового регулирования труда беременных женщин

Вдни Корнеля только начинали складываться нормы класси­цистического театра, в частности правила о трех единствах - вре­мени, места и действия. Корнель принял эти правила, но испол­нял их весьма относительно и, если это вызывалось необходимос­тью, смело их нарушал.

Современники очень ценили в поэте исторического бытописателя. «Сид» (сред­невековая Испания), «Гораций» (эпоха царей в римской исто­рии), «Цинна» (императорский Рим), «Помпеи» (гражданские войны в Римском государстве), «Аттила» (монгольское нашест­вие), «Гераклиус» (Византийская империя), «Полиевкт» (эпоха первоначального-"христианства) и т. д.-все эти трагедии, как и другие, построены на использовании ис­торических фактов. Корнель брал наиболее острые, драматиче­ские моменты из исторического прошлого, изображая столкно­вения различных политических и религиозных систем, судьбы людей в моменты крупных исторических сдвигов и переворотов. Корнель по преимуществу писатель политический.

Психологические конфликты, история чувств, перипетии люб­ви в его трагедии отходили на второй план. Он, конечно, понимал, что театр - это не парламент, что трагедия - не политический трактат, что «драматическое про­изведение есть...- портрет человеческих поступков... портрет тем совершеннее, чем больше он походит на оригинал» («Рассужде­ния о трех единствах»). И тем не менее строил свои трагедии по типу политических диспутов.

Трагедия Сид (по определению Корнеля – трагикомедия), была написана в 1636 году и стала первым великим произведением классицизма. Сид был поставлен на сцене театра Маре, на премьеру Сида, съехалась вся придворная знать. Характеры создаются иначе чем ранее, Им не свойственны многосторонность, острая конфликтность внутреннего мира, противоречивость в поведении. Характеры в сиде не индивидуализированы, не случайно выбран такой сюжет в котором одна и та же проблема встает перед несколькими персонажами, при этом все они решают ее одинаково. Классицизму было свойственно под характером понимать одну черту, которая как бы подавляет все остальные. Характером обладают те персонажи, которые могут свои личные чувства подчинить велению долга. Создавая такие характеры как Химена, Фернандо, инфанта, Корнель придает им величественность и благородство. Величественность характеров, их гражданственность по-особому окрашивают чувство любви. Корнель отрицает отношение к любви как к темной, губительной страсти или к галантному, легкомысленному развлечению. Он борется с прециозным представлением о любви, внося рационализм в эту сферу, освещая любовь глубоким гуманизмом. Любовь возможна если влюбленные уважают друг в друге благородную личность. Герои Корнеля выше обыкн чел, они люди с присущими людям чувствами, страстями и страданиями, и - они люди большой воли…(образы по чит дн)

Из многочисленных истории, связанных с именем Сида, Корнель взял лишь одну – историю его женитьбы. Он до предела упростил схему сюжета, свел действующих лиц до минимума, вынес за пределы сцены все события и оставил только чувства героев

Конфликт. Корнель раскрывает новый конфликт – борьбу между чувством и долгом – через систему более конкретных конфликтов. Первый из них – конфликт между личными стремлениями и чувствами героев и долгом перед феодальной семьей, или фамильным долгом. Второй – конфликт между чувствами героя и долгом перед гос-м, перед своим королем. Третий – конфликт фамильного долга и долга перед государством. Эти конфликты раскрываются в опр., последовательности: сначала через образы Родриго и его возлюбленной Химены – первый, затем через образ инфанты (дочери короля), подавляющей свою любовь к Родриго во имя государственных интересов, - второй, и наконец, через образ короля Испании Фернандо – третий.

6. Конфликт между долгом и чувством в трагедии П.Корнеля «Гораций» и особенности его художественного решения

Сюжет «Горация» заимствован у римского историка Тита Ливия и относится к полулегендарному периоду «семи царей». Однако тема монархической власти как таковой не ставится в трагедии, а царь Тулл играет в ней еще менее значительную роль, чем кастильский король Фернандо в «Сиде». Корнеля интересует здесь не конкретная форма государственной власти, а государство как высший обобщенный принцип, требующий от отдельной личности беспрекословного подчинения во имя всеобщего блага. Классическим примером могучей державы считался в эпоху Корнеля древний Рим, а источник его силы и авторитета драматург видит в стоическом отречении граждан от личных интересов ради пользы государства. Эту нравственно-политическую проблему Корнель раскрывает, избрав лаконичный напряженный сюжет.
Источником драматического конфликта служит политическое соперничество двух городов - Рима и Альбы-Лонги, жители которых издавна связаны родственными и брачными узами. Члены одной семьи оказываются втянутыми в конфликт двух враждующих сторон. Одна из героинь трагедии альбанка Сабина, жена римлянина Горация, с горечью говорит об этой вражде и о своих страданиях:
Пусть на тебя, о Рим, восстанет вражий меч,
Который ненависть во мне бы мог зажечь!
Но рать альбанская с твоей сразится ратью,
В одной из них мой муж, в другой родные братья...
Кто бы ни победил сегодня в ратном споре,
От славы отвратясь, я буду там, где горе.
Среди жестоких бед, о сердце, уготовь
Повергшим - ненависть, поверженным - любовь!
(I, 1. Пер. Н. Рыковой)
Судьба городов должна решиться в тройном поединке выставленных каждой стороной бойцов - породнившихся между собой римлян Горациев и альбанцев Куриациев. Оказавшись перед трагической необходимостью - сразиться во славу отечества с близкими родичами, герои Корнеля по-разному воспринимают свой гражданский долг. Гораций гордится непомерностью предъявленного ему требования, видит в этом проявление высшего доверия государства к своему гражданину, призванному защищать его:
Но смерть нести врагу за честь родного края,
В сопернике своем себя же узнавая,
Когда защитником противной стороны -
Жених родной сестры, любимый брат жены,
И в бой идти скорбя, но восставая все же
На кровь, которая была своей дороже,-
Такая мощь души лишь нам судьбой дана…
(II, 3. Пер. Н. Рыковой)
Куриаций, покоряясь велению родного города, внутренне, однако, протестует против него, не может и не хочет подавить в себе человеческое начало - дружбу и любовь:
Мне выбор показал, что Альбою ценим
Не меньше я, чем вас надменный ценит Рим.
Я буду ей служить, как ты - своей отчизне;
Я тверд, но не могу забыть любви и жизни...
Мне дружбы нашей жаль, хоть дорога награда,
А если большего величья Риму надо,
То я не римлянин, и потому во мне
Все человечное угасло не вполне.

В этой сцене мы видим характерный для драматической техники Корнеля прием контрастного противопоставления двух позиций, которые реализуются не в поступках героев, а в их словах. Если в «Сиде» Родриго и Химена, оказавшись в одинаковой ситуации, вели себя одинаково и обосновывали принятое решение одними и теми же доводами, то в «Горации», при одинаково принятом решении, оценка героями и самой ситуации, и своего поведения оказывается принципиально разной. Политическая идея слепого подчинения индивида воле государства, воплощенная в одном из героев - Горации, вступает в конфликт с гуманистической этикой, с признанием естественных человеческих чувств в лице Куриация. И в отличие от «Сида», конфликт этот не получает благополучного разрешения.
Гораций выходит победителем из поединка, он убивает на поле сражения всех трех братьев Куриациев, в том числе жениха своей сестры Камиллы, которая встречает его гневным проклятием (IV, 5). Этот знаменитый монолог, служивший школой декламационного искусства многим поколениям актрис, обращен одновременно к Горацию, упоенному своим жестоким торжеством, и к той силе, которая послала его на бой с близкими - неумолимому в своем властолюбии Риму. Проклятие Камиллы построено на риторическом эффекте «пророчества» крушения Римской империи под натиском внешних и внутренних врагов. Смысл этого пророчества возвращает нас к основной трагической дилемме пьесы: суровое подавление всего человеческого, которое было источником мощи поднимающегося молодого государства, станет когда-нибудь источником его падения и гибели.
Оскорбленный в своих патриотических чувствах Гораций убивает сестру. Однако так же, как в «Сиде», к спасителю отечества неприменимы обычные нормы правосудия. Защитником Горация выступает его старик-отец, оправдывающий убийство Камиллы патриотическим негодованием воина-победителя. Таким образом, трагедия кончается благополучно для главного героя, дважды избежавшего смерти - на поле сражения и на людском суде. Но основной драматический конфликт не получает гармонического разрешения. Центральная проблема пьесы - взаимоотношения личности и государства - предстает в трагическом аспекте, и конечное торжество стоического самоотречения и утверждение гражданственной идеи не снимает этого трагизма. Тем не менее на протяжении долгой сценической жизни «Горация» именно эта гражданственность пьесы определяла ее общественную актуальность и успех; так было, например, в годы Французской буржуазной революции, когда трагедия Корнеля пользовалась большой популярностью и многократно ставилась на революционной сцене.